Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Ты знаешь, что процессы такого рода не всегда… приводят в тюрьму. Существуют способы избежать этого, уладить все мирным путем, если найдешь нужных людей.

– Я не знаю нужных людей.

– Посмотри на Оррена Бойля. Он натворил дел побольше и похуже, чем твоя маленькая проделка на черном рынке, но он достаточно умен, чтобы избежать суда.

– Значит, я недостаточно умен.

– Не кажется ли тебе, что настало время сделать над собой усилие и повзрослеть?

– Нет.

– Что ж, тогда я не нахожу, что ты можешь претендовать на роль жертвы. Если ты отправишься в тюрьму, то по собственной вине.

– О какой такой роли жертвы ты говоришь, Лилиан?

– Я знаю, ты считаешь, что борешься за свои принципы, но на самом деле все дело в твоем тщеславии. Ты делаешь это только потому, что возомнил себя правым.

– А ты считаешь, что правы они?

Лилиан пожала плечами.

– Я говорю о твоей тщеславной идее, что в жизни всегда имеет значение, кто прав, а кто нет. Это самая несносная форма честолюбия – настаивать на том, что ты всегда прав. Откуда ты знаешь, что есть правда? Откуда тебе это знать? Это не более чем самообман – льстить собственному эго и уязвлять других, щеголяя своим моральным превосходством над ними.

Он смотрел на нее внимательно и с интересом.

– Разве может уязвлять людей то, что является самообманом?

– Неужели мне необходимо доказывать, что в этом случае все дело в твоем лицемерии? Вот почему я нахожу твое поведение нелепым. Вопрос правоты человека не влияет на его жизнь. А ты всего лишь человек, не так ли, Генри? Ты ничем не лучше тех, перед кем предстанешь завтра в суде. Я думаю, тебе бы лучше запомнить, что отстаивать принципы – не твое дело. Может, ты и жертва данных конкретных обстоятельств, а может, с тобой проделывают грязный трюк, но что с того? Они так поступают, потому что слабы и не могут устоять перед соблазном захватить твой металл и примазаться к твоим прибылям, потому что по-другому разбогатеть не могут. Почему ты осуждаешь их за это? Это всего лишь вопрос разных точек зрения. Тебя не искушают деньги, они всегда тебе легко доставались. Но ты не устоишь под давлением другого рода и падешь с позором. Не так ли? Поэтому ты не имеешь права на праведный гнев. Нет у тебя нравственного превосходства, которое ты мог бы предъявлять или защищать. А если нет, то ради чего затевать битву, в которой тебе не дано одержать победу? Я полагаю, что и положение жертвы может принести удовлетворение, но только если сам ты выше подозрений. А ты… кто ты такой, чтобы первым бросить камень?

Она сделала паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом. Эффекта, однако, не наблюдалось, если не считать внимательного и заинтересованного взгляда Риардена, ставшего еще пристальней. Риарден слушал, словно руководствуясь чисто научным любопытством. Не такого результата ожидала Лилиан.

– Я думаю, ты меня понял, – заключила она.

– Нет, – спокойно ответил он. – Не понял.

– Я думаю, тебе следует отказаться от иллюзии своего превосходства, ты и сам прекрасно понимаешь, что оно всего лишь иллюзия. Я считаю, что тебе нужно научиться ладить с людьми. Время героев прошло. Настал век гуманности, и в более глубоком понимании, чем твое. От людей не требуют быть святыми, но и не наказывают за прегрешения. Никто не прав, никто не виноват, мы все вместе, все люди, а человек – создание несовершенное. Завтра ты не добьешься ничего, доказывая людям, что они не правы. Ты должен уступить, соблюдая приличия, просто потому, что это практично. Ты должен хранить молчание, именно потому, что ты прав. Им это понравится. Делай уступки другим, и они сделают уступку тебе. Живи и давай жить другим. Уступай и принимай уступки. В этом политика нашего века, и сейчас для тебя самое время принять ее. Не говори мне, что ты слишком хорош для нее. Ты знаешь, что это не так. И ты знаешь, что я это знаю.