Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Вы путешествуете с одним из воротил, владельцев железной дороги, не так ли?

– Нет, я еду одна.

– Значит, вы – жена одного из хозяев?

– Нет.

– О…

Дагни заметила его попытку сохранить во взгляде что-то вроде уважения, словно она призналась в порочащем ее поступке и засмеялась:

– Нет, я не то, что вы подумали. Кажется, я и есть одна из железнодорожных воротил. Меня зовут Дагни Таггерт, я работаю на эту железную дорогу.

– Кажется, я слышал о вас, мэм, в прежние времена, – трудно было догадаться, что именно означали для него слова «прежние времена»: месяцы, годы или всего лишь период, миновавший с тех пор, как он бросил работу. Он смотрел на нее с невнятным интересом, будто вспоминая о днях, когда считал ее достойной персоной. – Вы – та леди, которая управляла всей железной дорогой?

– Да, – кивнула она. – Это я.

Мужчину, казалось, не удивило ее решение помочь ему. Создавалось впечатление, что он сталкивался с таким количеством грубости и жестокости, что вообще разучился чему бы то ни было удивляться.

– Где вы сели на поезд? – поинтересовалась Дагни.

– На пункте формирования состава, мэм. Дверь оказалась не заперта, – и добавил: – Я подумал, вдруг меня до утра никто не заметит, ведь это частный вагон.

– Куда направляетесь?

– Не знаю… – потом, почувствовав, что его слова могут вызвать жалость, пояснил: – Наверное, просто решил ездить, пока не найду место, где может подвернуться работа, – он явно хотел создать впечатление, будто передвигается осознанно, с определенной целью – не желая слишком уж испытывать ее сострадание бременем своей безысходности… Еще одна попытка сохранить приличие, вроде воротничка его сорочки.

– Какую именно работу вы ищете?

– Люди сейчас больше не ищут работы по специальности, мэм, – бесстрастно ответил мужчина. – Они ищут просто работу.

– Какую работу вы надеетесь найти?

– Наверное, на заводе.

– Кажется, для этого вы выбрали неверное направление. Все заводы находятся на востоке.

– Нет, – с твердостью знающего человека ответил он. – На востоке слишком много людей. За заводами слишком хорошо следят. Я думаю, больше шансов найти работу там, где меньше людей и законов.

– А, так вы беглец? Скрываетесь от закона, верно?

– Не то, что называлось этими словами в прежние дни, мэм. Но при нынешних обстоятельствах, наверное, так и есть. Я хочу работать.

– Что вы имеете в виду?

– На востоке не осталось работы. Даже если у нанимателя есть работа, он вам ее не даст, потому что его за это упрячут в тюрьму. За ним следят. Нельзя получить работу без санкции Объединенного совета. А у Объединенного совета есть своя очередь друзей, ожидающих работы; их больше, чем родственников у миллионера.

– Где вы работали в последний раз?

– Я колесил по стране месяцев шесть… да нет, дольше, наверное, с год. Обычно попадалась работа на один день. В основном на фермах. Но теперь с этим покончено. Я знаю, как на нас смотрят фермеры, они не могут спокойно видеть голодающего, но сами близки к голодной смерти, у них нет для нас ни работы, ни еды. А если им удается заработать деньги, то их отберут или сборщики налогов, или грабители – вы же знаете, по стране рыщут банды тех, кого называют дезертирами.

– Думаете, на западе лучше?

– Нет. Не думаю.

– Зачем же тогда вы туда едете?

– Потому что там я еще не бывал. Здесь больше нечего искать. Нужно куда-то ехать. Просто двигаться вперед… Знаете, – неожиданно продолжил он, – я не думаю, что выйдет толк. Но на Востоке ничего не остается, как только сесть под куст и ждать, когда умрешь. Кажется, я не стал бы возражать против смерти. Стало бы намного легче. Только, наверное, грешно сесть и позволить жизни покинуть тебя, не пытаясь ее сохранить.