Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Но Дагни не нужно было смотреть на землю. Ее органом зрения стала приборная панель. Сконцентрированная мудрость лучших умов указывала ей путь. Их зрение, думала Дагни, соединенное с ее глазами, требовало от нее только способности читать. Чем заплатили им, тем людям, что дали ей это зрение? От сгущенного молока и музыки, записанной на пластинках – к кристально четкому зрению точных приборов. Какое богатство они дали миру, и что получили взамен? Где они теперь? Где Дуайт Сандерс? Где создатель мотора?

Туман поднимался, и в неожиданном просвете она увидела каплю огня на горном склоне. Не электрический свет – одинокое пламя в темноте, окутавшей землю. Дагни догадалась, что видит Факел Уайэтта.

Дагни приближалась к цели. Где-то позади, на северо-востоке, высились массивы гор, пронизанные туннелем Таггерта. Вершины медленно снижались, переходя в более пологие земли Юты. Она позволила самолету приблизиться к земле. Звезды растаяли, небо потемнело, но в полосе облаков на востоке уже начали появляться размывы, сначала в виде нитей, потом – светлые пятнышки, а затем и прямые полосы, еще не розовые, но уже и не фиолетовые, цвета наступающего утра, первые признаки близящегося рассвета. Они то появлялись, то пропадали, мало-помалу становясь все явственнее, а потом вдруг широко распахнули небо, словно борясь за свое существование. В голове зазвучала мелодия, которая редко вспоминалась ей: не Пятый концерт Халлея, а его Четвертый, где слышался зов борьбы и страдания, а сквозь него прорывались струнные, словно стремясь к отдаленному видению.

За много миль впереди она увидела вспышку белых лучей – аэропорт Афтона, освещенный для взлетающего самолета, и Дагни пришлось подождать с приземлением. Кружа в темноте над полем, она видела серебряную сигару самолета, подобно Фениксу возникшего из белого огня. Оставляя за собой короткий сияющий след, он оторвался от земли и полетел к востоку.

Плавно спускаясь вниз, она нырнула в светящееся перекрестье лучей, увидела бетонную дорожку, летящую прямо в лицо, ощутила толчок шасси, встретивших землю, ответное, по инерции, движение тела, и вот уже самолет превратился в безопасный автомобиль и уверенно, как такси, съехал с взлетно-посадочной полосы на бетонную стоянку.

Небольшой частный аэродром обслуживал скудное движение нескольких промышленных концернов, оставшихся в Афтоне. Навстречу бежал ночной дежурный. Как только самолет остановился, Дагни спрыгнула на землю, и несколько секунд нетерпеливого ожидания вытеснили из памяти часы полета.

– Могу ли я найти машину, чтобы немедленно поехать в Технологический институт? – спросила Дагни.

Дежурный в замешательстве посмотрел на нее.

– Думаю, сможете, мэм. Но… зачем? Там никого не осталось.

– Там мистер Квентин Дэниелс.

Дежурный медленно покачал головой, потом отогнул большой палец и указал через плечо на восток, на удаляющиеся габаритные огни самолета.

– Вон где теперь мистер Дэниелс.

– Что?

– Он только что улетел.

– Улетел? Почему??

– Он отбыл с человеком, который прилетел за ним часа два или три назад.

– Что за человек?

– Не знаю, никогда раньше его не видел, но, господи, какой красивый у него самолет!

Она вернулась к штурвалу, поспешно вырулила на взлетную полосу, взлетела; ее самолет подобно пуле устремился за двумя мерцающими в небе красно-зелеными точками, удалявшимися на восток. Дагни не переставала твердить:

– Нет, они не смеют! Они не смеют! Не смеют!! Не смеют!!!

«Сейчас или никогда, – думала Дагни, сжимая штурвал, словно горло врага, и ее слова взрывались в мозгу, оставляя огненный шлейф: – Сейчас или никогда… встретиться с разрушителем лицом к лицу… узнать, кто он и где скрывается… только не мотор… он не может забрать мотор в неизвестность… на этот раз ему не уйти…»