Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Она беспомощно смотрела на него, не в силах связать прошлое с настоящим; беспомощно – как человек, говоривший во сне мертвому другу те слова, что не сказал ему при жизни, но теперь повторяющий их наяву, вспоминая, как старался дозвониться до него почти два года назад, те самые слова, которые надеялся произнести, если увидит его снова:

– Я… я пыталась связаться с вами.

Уайэтт мягко улыбнулся:

– Мы тоже долго пытались связаться с вами, Дагни… Вечером увидимся. Не беспокойтесь, я не исчезну – думаю, вы тоже.

Он помахал остальным и пошел, унося свою жестяную коробку. Маллиган завел мотор; она подняла взгляд и увидела, что Голт опять пристально на нее смотрит. Лицо Дагни помрачнело, словно она позволила себе признать боль, отказывая ему в удовольствии упрекнуть ее в скрытности.

– Ладно, – сказала она. – Догадываюсь, что за демонстрацию вы хотите устроить, дабы меня впечатлить.

Хоть, возможно, и неловко Дагни пыталась пошутить, но на лице Голта не отразилось никакой ответной реакции, если, конечно, не считать таковой полное бесстрастие.

– Наше первое правило, мисс Таггерт, – сказал он, – в том, что каждый должен увидеть все своими глазами.

Машина остановилась перед одиноко стоящим домом. Он был выстроен из грубо обтесанных гранитных блоков, фронтон его был полностью прозрачен – почти сплошной лист стекла.

– Я пришлю врача, – сказал Маллиган, отъезжая, а Голт понес Дагни по дорожке.

– Это ваш дом? – спросила она.

– Мой, – ответил Джон Голт, открывая ногой дверь.

Он перенес Дагни через порог в блестящую просторную гостиную; потоки солнечного света падали на полированные сосновые доски стен. Она увидела несколько изготовленных вручную предметов мебели, потолок с голыми балками, сводчатый проход в небольшую кухню с неотшлифованными полками, деревянным столом и поразительно искусными деталями хромировки электрической плиты; дом обладал примитивной простотой хижины первопроходца, сведенной к самому необходимому, но построенный со сверхсовременным мастерством.

Голт пронес Дагни через поток солнечного света в маленькую комнату для гостей и уложил на кровать. Она увидела окно, выходившее на склон с каменными ступенями и устремленными в небо соснами. Под подоконником – надписи мелкими буквами, словно вырезанными в древесине стен; несколько разрозненных строчек, будто написанных разными почерками. Слов Дагни разобрать не могла. Затем увидела еще одну дверь, полуоткрытую – она вела в спальню Голта.

– Я здесь гостья или арестантка? – спросила Дагни.

– Это будет зависеть от вашего выбора, мисс Таггерт.

– Я не могу выбирать, имея дело с незнакомцем.

– С незнакомцем? Разве вы не назвали свою железную дорогу моим именем?

– О!.. Да… – и вновь мелькнула смутная догадка. – Да, я… – она смотрела на высокого человека с залитыми солнцем волосами, со сдержанной улыбкой в беспощадно проницательных глазах и видела – словно отражение – Свою Дорогу и тот летний день, когда был пущен первый состав, думала, что если человеческая фигура и может служить эмблемой Этой Дороги, то она перед ней. – Да… Назвала… – затем, припомнив остальное, добавила: – Оказалось, что именем врага.

Голт улыбнулся.

– Это противоречие вам рано или поздно придется разрешить, мисс Таггерт.

– Это вы… Не так ли? Уничтожили мою дорогу…

– Нет. Уничтожило ее противоречие.

Дагни закрыла глаза; через несколько секунд задала вопрос:

– Я слышала о вас всякое, что же правда?

– Все.

– Вы сами распространяли эти слухи?

– Нет. Зачем? Я никогда не хотел, чтобы обо мне говорили.

– Но знаете, что стали легендой?

– Да.

– Молодой изобретатель из моторостроительной компании «Двадцатый век» – одна из подобных правд, так ведь?

– Да.

Дагни не могла сдержать волнения, ее голос упал до шепота:

– Тот двигатель… что я обнаружила… его сделали вы?

– Да.