Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Она заметила, что их рукопожатие продлилось на миг дольше, чем следовало, как у людей, которые не были уверены, что их предыдущая встреча не окажется последней.

Голт повернулся к ней.

– Вы уже познакомились? – спросил он, обращаясь к обоим.

– Не совсем, – ответил гость.

– Мисс Таггерт, позвольте представить вам Рагнара Даннескьолда.

Дагни поняла, какое выражение было у нее на лице, когда услышала голос гостя словно бы издалека:

– Мисс Таггерт, не надо пугаться. В Ущелье Голта я не опасен ни для кого.

Она смогла лишь покачать головой, потом вновь обрела дар речи и сказала:

– Дело не в том, как вы поступаете с другими… в том, как они поступают с вами…

Его смех вывел ее из ступора.

– Будьте осторожны, мисс Таггерт. Если начинаете так считать, то недолго останетесь штрейкбрехером, – сказал Даннескьолд. И добавил: – Но вам полезней будет присматриваться к удачам людей из Ущелья Голта, а не к их ошибкам: они двенадцать лет беспокоились обо мне. И совершенно напрасно.

Потом взглянул на Голта.

– Когда появился здесь? – спросил тот.

– Вчера поздно вечером.

– Садись, позавтракай с нами.

– А где Франсиско? Почему его до сих пор нет?

– Не знаю, – ответил Голт, чуть нахмурясь. – Я только что справлялся в аэропорте. Вестей от него не поступало.

Когда Дагни пошла на кухню, Голт хотел последовать за ней.

– Нет, – сказала она. – Сегодня это моя обязанность.

– Давайте помогу.

– В этой долине не просят помощи, так ведь?

Голт улыбнулся.

– Да, верно.

Дагни никогда еще не двигалась с таким удовольствием; ступни словно не ощущали тяжести тела, трость стала лишь дополнительной деталью, придающей особую элегантность походке – быстрой, легкой и прямой. Осанка Дагни говорила о том, что мужчины наблюдают за ней, и ей это прекрасно известно: она держала голову, словно актриса на сцене, словно дама на балу, словно победительница в некоем безмолвном соперничестве.

– Франсиско будет рад узнать, что сегодня его подменили вы, – сказал Даннескьолд, когда Дагни села за стол.

– Подменила?

– Видите ли, сегодня первое июня, и мы втроем: Джон, Франсиско и я – двенадцать лет завтракали в этот день вместе.

– Здесь?

– Сперва нет. Но здесь – уже восемь лет, с тех пор, как построен дом, – он с улыбкой пожал плечами. – Странно, что Франсиско, у которого за плечами больше веков традиций, чем у меня, первым нарушил наш обычай.

– А мистер Голт? – спросила Дагни. – Сколько веков традиций у него?

– У Джона? Позади ни одного, все впереди.

– Оставь века, – сказал Голт. – Скажи, какой год у тебя позади. Потерял кого-нибудь из своих людей?

– Нет.

– Потерял время?

– Имеешь в виду, был ли я ранен? Нет, не получил ни единой царапины после того случая десять лет назад, когда был еще дилетантом, о чем уже пора забыть. В этом году я не подвергался никакой опасности… собственно говоря, находился даже в большей безопасности, чем если бы, по Директиве 10–289, содержал аптеку в каком-нибудь маленьком городке.

– Проиграл бои?

– Ни одного. В этом году все потери нес противник. Грабители потеряли большинство судов по моей милости, и большинство людей – по твоей. У тебя тоже ведь был хороший год, верно? Я знаю, следил за твоими делами. Со времени нашего последнего завтрака ты увел всех, кого хотел, из штата Колорадо и еще кое-кого, например Кена Данаггера, это большая удача. Но позволь сказать тебе о еще более значимом человеке, который уже почти твой. Ты скоро его заполучишь, он висит на тонкой ниточке и, можно сказать, готов упасть к твоим ногам. Этот человек спас мне жизнь – сам видишь, как далеко он зашел.

Голт откинулся на спинку стула и прищурился.

– Так значит, говоришь, никакой опасности не было?

Даннескьолд засмеялся.