Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Однако все это нельзя сделать без вашего согласия. Раз вы позволили, вы заслуживаете этого.

Когда вы слушаете разглагольствования мистика о бессилии человеческого разума и начинаете сомневаться в своем сознании, а не в его и позволяете, чтобы ваше полуразумное состояние потрясали любым утверждением, решаете, что надежнее доверять его высшему знанию, в дураках оказываетесь вы оба: ваше согласие – единственный источник его уверенности. Сверхъестественная сила, которой мистик страшится, непознаваемый дух, которому он поклоняется, сознание, которое считает всемогущим, – ваши. Мистик – это человек, который отказывается от своего разума при первом столкновении с разумом других. Где-то в воспоминаниях своего детства, когда его понимание реальности сталкивалось с утверждениями других, с их произвольными распоряжениями и противоречивыми требованиями, он сдавался в таком низком страхе несамостоятельности, что отверг свою способность думать. При выборе между «Я знаю» и «Они говорят» он выбирал авторитет других, предпочитал подчиняться, а не понимать, верить, а не думать. Вера в сверхъестественное начинается с веры в превосходство других. Отказ человека принял форму ощущения, что он должен скрывать свое непонимание, что другие обладают каким-то таинственным знанием, которого лишен он один, что реальность – то, что они хотят из нее сделать какими-то средствами, которых он навеки лишен.

И с тех пор он, боящийся думать, остается во власти неопределенных чувств. Чувства становятся его единственным наставником, единственным остатком личного тождества. Он держится за них с неистовым инстинктом собственника, и мышление его посвящено лишь попытке скрыть от себя, что природой его чувств является ужас.

Когда мистик заявляет, что чувствует существование превосходящей разум силы, он действительно его чувствует, но эта сила – не всезнающий сверхдух Вселенной, это сознание любого прохожего, которому он уступил собственное. Мистиком движет стремление впечатлять, обманывать, льстить, вводить в заблуждение, использовать это всемогущее сознание других. «Они» – единственный его ключ к реальности, и он чувствует, что может существовать, только обуздывая их таинственную силу и вымогая их непостижимое согласие. «Они» – единственное его средство восприятия, и, как слепой, полагающийся на зрение собаки-поводыря, он чувствует, что должен держать их на привязи, чтобы жить. Контролировать сознание других становится его единственной страстью; жажда власти – это сорняк, растущий только на пустырях отвергнутого разума.

Каждый диктатор – мистик, и каждый мистик – потенциальный диктатор. Мистик жаждет от людей повиновения, а не согласия. Он хочет, чтобы люди подчиняли свое сознание его утверждениям, эдиктам, желаниям, прихотям, как его сознание подчинено их сознаниям. Он хочет влиять на людей посредством веры и силы и не находит удовлетворения в их согласии, если вынужден зарабатывать его посредством фактов и разума. Разум – враг, которого он страшится и вместе с тем считает ненадежным; разум для него – средство обмана; ему кажется, что люди обладают некоей более могущественной силой, чем разум. И только их беспричинная вера или вынужденное повиновение могут дать ему чувство безопасности, доказательство, что он обрел контроль над тем таинственным даром, которого у него нет. Он стремится приказывать, а не убеждать: убеждение требует назависимости и основывается на абсолюте объективной реальности. Он добивается власти над реальностью и средствами ее постижения, над разумом людей, способностью помещать свою волю между существованием и сознанием, словно согласившись фальсифицировать реальность по его указаниям, люди будут на самом деле создавать ее.