Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Нет, – проговорил Франсиско, – это отнюдь не доставляет мне удовольствия. Твой брат Джеймс со своими дружками ничего не смыслят в горнодобывающей промышленности. Они не разбираются и в том, как делать деньги. Они не считают нужным учиться. Они считают знания излишними, а рассудительность маловажной. Они заметили мое появление в мире и то, что я счел делом чести овладение знаниями. Они посчитали возможным довериться моей чести. Подобное доверие нельзя предать, не так ли?

– Так значит, ты сделал это преднамеренно?

– Это уж тебе решать. Об их доверии и моей чести заговорила именно ты. Я более не пользуюсь этими терминами… – пожав плечами, он добавил: – Я и ломаного гроша не дам за твоего брата и его друзей. Теория их не нова, она просуществовала не один век. Однако она не обладает стопроцентной надежностью. Они просмотрели всего один пункт. И решили паразитировать на моей идее, предположив, что целью моего путешествия является приобретение состояния. Их расчеты основывались на том, что я намеревался сделать деньги на этих рудниках. Что, если это было не так?

– Тогда чего же ты добивался?

– Их это не интересовало. Они не спрашивали меня о целях, мотивах или желаниях, подобный интерес не является частью их теории.

– Если ты не собирался зарабатывать там деньги, какой другой мотив мог у тебя быть?

– Любой другой. Например, желание потратить их.

– Потратить деньги на полный и безусловный провал?

– Откуда я мог знать, что рудники эти полностью и абсолютно бесперспективны?

– Но как ты мог не знать об этом?

– Очень просто. Просто не задумывался.

– И ты начал новый проект, не обдумав его со всех сторон?

– Ну не совсем так. Но что, если я просто ошибся? Я же всего лишь человек. Ну, допустил ошибку. Потерпел неудачу. Плохо поработал, – он сделал резкое движение кистью: хрустальный шарик, искрясь, прокатился по полу, звучно ударившись в своего бурого собрата на противоположной стороне комнаты.

– Я не верю тебе, – сказала Дагни.

– Не веришь? Неужели у меня нет права на эту ныне признанную общечеловеческой черту? Неужели я обязан расплачиваться за все чужие ошибки, не имея права допустить свою собственную?

– Это не похоже на тебя.

– В самом деле? – он лениво и вольготно растянулся во весь рост на ковре. – Ты намеревалась дать мне понять, что поскольку, по твоему мнению, я поступил так намеренно, ты по-прежнему считаешь, что у меня есть цель? Ты до сих пор не способна увидеть во мне подонка?

Дагни закрыла глаза. Франсиско расхохотался; большего веселья в его голосе ей еще не приходилось слышать. Она торопливо открыла глаза, но на лице Франсиско не было ни малейшего признака жестокости, оно озарялось искреннейшим смехом.

– Мой мотив, Дагни? А ты не думаешь, что он мог быть простейшим, вызванным сиюминутным капризом?

Нет, подумала она, нет, это не так; он не мог бы тогда так смеяться, так смотреть на нее. Способность к безмятежному веселью не может быть дарована безответственному дураку; нерушимый душевный покой не может посетить бродягу; умение смеяться подобным образом является конечным результатом самых глубоких, самых серьезных размышлений.