Временщик 2 - Дмитрий Билик (2018)

Существует три вида сюрпризов: приятные, неприятные и обескураживающие. С первыми все понятно. Приплетешься уставший домой, а там килограмм черешни и записка от мамы. Мол, приходила, принесла гостинец, кушай, золотце, не обляпайся. Со вторым тоже нет вопросов. Обычно такими новостями любит радовать начальство в виде дополнительной нагрузки или неожиданной командировки в какой-нибудь Хрень-Илецк. Еще и говорят слащаво-противным тоном: «Миша, (Женя, Сережа), у нас для тебя сюрприз».

Вот с третьим видом все вообще очень сложно. Он из разряда бразильских сериалов, когда живешь-живешь, а оказывается, что дон Эстебан Сан Хосе Маурито твой родной отец. И не плохая новость, и не хорошая, потому что в будущем может стать любой из них. А в данный момент обескураживающая — ибо ты стоишь, офигеваешь и не знаешь, как реагировать.

Вот примерно с такой же физиономией я прихлебывал чаек, чувствуя себя лишним на собственной кухне. Лапоть разбирал продукты, на некоторые удовлетворенно кивая, на другие укоризненно мотая головой. Рис спрашивала его о жизни после гибели какого-то Марка. На что домовой отвечал неохотно и немногословно, изредка косясь на меня.

— Дарья Михайловна, — я поставил кружку на стол. Рис вздрогнула, то ли от резкого звука, то ли от собственного имени, — а мне никто не потрудится объяснить, что у тебя за отношения с моим домовым?

— Да никаких отношений, — дернула плечиком девушка. Однако слишком резко, деланно, словно пыталась показать, что здесь действительно ничего особенного, — знакомый общий был.

— Марк. Это я понял. А если подробнее рассказать?

— Да нечего тут особенно рассказывать, — Рис повысила голос. Ого, как завелась.

— Хорошо, — успокоил я ее взмахом руки, — не хочешь, не говори. У меня для этого Лапоть есть.

Мой приживала, слушавший нашу перебранку более, чем внимательно, как-то странно икнул и исчез. Ага, щас.

— Лапоть, иди сюда!

Домовой появился и тут же исчез… Снова появился и исчез. И так несколько раз, пока не остался стоять с виноватым видом возле тумбочки. Лицо его выражало такую степень муки, что растрогались бы даже бесчувственные эсэсовцы. Однако мне необходимо было разобраться в этой Санта-Барбаре.

— Лапоть, ты же мой домовой?

— Да, — обреченно произнес тот.

— И слушаться меня должен. Верно ли понимаю?

— Верно, — тише ответил Лапоть.

— Если я скажу, вынужден будешь исполнить?

— Исполню, — голос домового был похож на писк мыши.

— Ну хватит мучать Лапу! — не выдержала Рис. — Я встречалась с его прошлым хозяином. Теперь ты доволен?

— Не совсем, — покачал головой я, — ты свой шанс упустила. Я буду разговаривать с Лаптем. Итак, сокол ты мой сизый, откуда знаешь Рис… Дарью Михайловну то есть?

Ответил домовой не сразу. С минуту он собирался духом, несколько раз открыл рот, но все равно говорить стал после длинной паузы.

— Невеста она была хозяина прошлого.

— Марка?

— Марка, — кивнул домовой, — лет восемь как разбежались.

— Чего так?

— Дело житейское, — уклончиво ответил Лапоть.

— Да потому что гад был Марк, а я сразу и не поняла, — вмешалась Рис, — за копейку удавится, а за полкило пыли мать родную продаст.

Я вновь остановил ее жестом.

— А расскажи, мой дорогой, о прошлом хозяине.

— Что о нем рассказывать, человек. Две руки, две ноги, — буркнул он.

— Ничего Лапа тебе не ответит, — снова встряла Рис, — потому что Марк козел. Был. При мне, по крайней мере. При чужих про прошлых хозяев домовые плохого говорить не будут. А я, как ни верти, чужая.

— Да? — удивился я.

— Дарья Михайловна женщина ладная, — кивнул домовой, — ежели вы вдруг пожениться захотите, да ребятишек народить, только рад буду. Лучшего выбора и не найти…