Владычица Озера - Анджей Сапковский (1999)

— Nihil ad rem![66]

— Да неужто?

— Господа! — напомнил Фольтест.

— Каэдвенская армия, — прохрипел Хенсельт, — вступила в Нижнюю Мархию освободительницей! Моих солдат встречали там цветами! Мои солдаты…

— Твои солдаты… — Голос короля Демавенда был спокоен, но по его лицу было видно, чего ему стоит это спокойствие. — Твои разбойники, ворвавшиеся в мое королевство с бандитскими воплями, убивали, насиловали и грабили. Господа! Мы собрались здесь и сидим уже неделю, размышляя, как должна выглядеть картина будущего мира. О боги, неужели это будет мир преступлений и грабежей? Неужели сохранится бандитское status quo? Неужели награбленное добро останется в руках разбойников и грабителей?

Хенсельт схватил со стола карту, разорвал ее и швырнул в Демавенда. Король Аэдирна даже не шелохнулся.

— Моя армия, — прохрипел Хенсельт, а его лицо налилось цветом доброго старого вина, — отвоевала Мархию у нильфгаардцев. Твое, прости господи, королевство тогда уже прекратило существование, Демавенд. Скажу больше: если б не моя армия, у тебя сегодня вообще никакого королевства не было бы. Хотелось бы взглянуть, как без моей помощи ты изгоняешь Черных за Яругу и Доль Ангру. Поэтому можно без особых преувеличений утверждать, что ты остался королем по моей милости. Но здесь и сейчас моя милость кончается! Я сказал: не отдам даже пяди моей земли! Не позволю уменьшить мое королевство!

— А я — мое! — встал Демавенд. — Нам не договориться!

— Господа, — примиряюще сказал Кирус Хеммельфарт, иерарх Новиграда. — Наверняка возможен какой-то компромисс…

— Империя Нильфгаард, — снова заговорил Шилярд Фиц-Эстерлен, обожавший встревать ни с того ни с сего, — не примет такого договора, коий нанесет вред Стране Эльфов в Доль Блатанна. Если это необходимо, я еще раз прочту господам содержание меморандума…

Хенсельт, Фольтест и Дийкстра фыркнули. Демавенд взглянул на императорского посланника спокойно и почти доброжелательно.

— Ради общего блага, — заявил он, — и ради мира я признаю автономию Доль Блатанна. Но не как королевства, а как княжества. При условии, что княгиня Энид ан Глеанна принесет мне ленную присягу и обязуется уравнять в правах и привилегиях людей и эльфов. Я готов на это, как уже сказал, pro publico bono.

— Вот, — произнесла Мэва, — речи истинного короля.

— Salus publica lex suprema est,[67] — сказал иерарх Хеммельфарт, уже долгое время ждавший оказии продемонстрировать свое знание дипломатического сленга.

— Однако добавлю, — продолжал Демавенд, глядя на надувшегося Хенсельта, — что уступка в отношении Доль Блатанна не прецедент. Это есть единственное нарушение целостности моих земель, на которое я соглашаюсь. Никакого другого раздела либо захвата я не приемлю. Каэдвенская армия, вторгшаяся в пределы моего королевства агрессором и захватчиком, должна в течение недели покинуть беззаконно оккупированные укрепления и замки Верхнего Аэдирна. Таково условие моего участия в переговорах. А поскольку verba volant,[68] мой секретарь приложит к протоколу официальный демарш по данному вопросу.

— Хенсельт? — Фольтест выжидательно взглянул на бородача.

— Никогда! — заревел король Каэдвена, переворачивая кресло и вскакивая, будто ужаленный шершнем шимпанзе. — Никогда не отдам Мархии! Только через мой труп! Не отдам! Ничто не заставит меня сделать это! Никакая сила! Никакая, курва вас задери, сила!

А чтобы доказать, что и он не лыком шит и кое-чему научился, взвыл:

— Non possumus![69]

***

— Покажу я ему non possumus, старому дуралею! — фыркнула Сабрина Глевиссиг в комнате этажом выше. — Можете не сомневаться, милые дамы, я заставлю этого идиота признать требования, касающиеся возврата территорий, захваченных в Верхнем Аэдирне. Каэдвенские войска уйдут оттуда за десять дней. Это ясно. Двух мнений быть не может. Если кто-либо из вас, дамы, сомневается, то я, поверьте, имею право чувствовать себя задетой за живое.