Дорога в космос - Александр Андреев (2021)

Сын сразу нашел наиболее существенные проблемы в проекте отца, которые он и без него понимал, но отмахивался от них, пока увлеченно думал над неракетным выводом спутников. Пока перспективы такого способа захватывали воображение Андрея, он предпочитал не замечать очевидных проблем в реализации. И еще он помнил, что, в сущности, идея трансэкваториального вакуумного тоннеля первой пришла в голову именно Мише, но в тот же миг им самим была признана нереальной и отброшена за ненадобностью.

Андрей решил свернуть разговор на эту тему, поскольку осознавал, что подошел уже близко к пределам терпения сына. И сразу же начал читать нравоучения по организации «взрослой жизни» и опасности излишне интенсивного тестирования степеней личной свободы в отрыве от родительского дома. Эта тема также не вызывала бурного восторга со стороны Миши, но он более терпимо относился к этому инструктажу, как к неизбежной процедуре.

Спустя два дня Андрей с женой проводили сына в Новосибирск. Жизнь постепенно вернулась в обыденное русло, дни потекли друг за другом привычной чередой. Работы хватало с избытком, но мысли Андрея продолжали возвращаться к проекту неракетного доступа в космос. Ему нравилось думать о больших объемах грузов, поднятых на орбиты вокруг Земли без сгорания огромного количества ракетного топлива. Воображение рисовало громадные космические корабли, собранные прямо на орбите, готовые оправиться на Луну, Марс и даже к дальним планетам Солнечной системы. Крайне неохотно мысли Андрея возвращались к проблемным местам проекта. Но именно эти проблемы не позволяли Андрею от мечтаний перейти к чему-то более активному.

Прошло три недели. Как-то раздумывая над тем, как бы безопасно спустить части корпуса тоннеля с высоты семьдесят километров, Андрею вдруг пришла мысль не делать этого совсем. Мысль оказалась крайне неожиданной даже для автора, она радикально меняла сущность самой идеи. Берсанову потребовалось время для того, чтобы осознать, что же в итоге получилось. Через два дня он позвонил сыну в Новосибирск.

– Привет, Миша! Помнишь нашу «трансэкваториальную» идею?

– Привет, папа! Помню, конечно, только в чем смысл обсуждать это снова? – удивился сын. – А где мама?

– Мама на смене, чуть позже вернется, мы тебе еще позвоним. А сейчас я объясню, в чем дело, тебе понравится. – Андрей набрал полную грудь воздуха и продолжил говорить, почти срываясь на скороговорку: – Помнишь, я хотел опускать части корпуса на парашютах. Так вот, я решил не делать этого. Корпус надо поднимать до космоса, примерно на высоту в сто двадцать километров, причем вместе с линейными двигателями, с кабелями питания, с линиями оптоволоконной связи и удерживать все это в космосе с помощью кевларовых тросов.

– Но тогда как же выпустить на орбиту твои сосиски из спутников? – недоумевал Миша.

– Не нужно выпускать, так как не будет сосисок. Будет компактный и массивный намагниченный сердечник, удерживаемый магнитным подвесом внутри корпуса. Кроме того, будет возможность дополнительно его разгонять внутри тоннеля линейными электромагнитными двигателями. Вся эта трансэкваториальная конструкция останется на высоте в сто двадцать километров навсегда. Пусть не вечно, но очень долго.

– Тогда зачем все это? – изумился сын.

– В этом случае корпус будет представлять собой стационарную орбитальную станцию прямо в космосе, причем подняться на нее можно будет непосредственно с Земли на чем-то вроде лифтовой кабинки, движущейся по тем самым кевларовым тросам.

– Ого, это как космический лифт, только подниматься по нему не на сорок тысяч километров, а на сто двадцать? – догадался Миша.