Мотылек - Анри Шаррьер (2014)

После полудня я разговорился с Жаном Кастелли. Он пришел в наш «шалаш» перекусить. Сам он столовался с одним тулонцем, Луи Гравоном, попавшимся на ограблении ателье по пошиву меховых изделий. Когда я заговорил с Жаном о побеге, глаза у него загорелись. Он сказал мне:

– В прошлом году я едва не убежал, но в последний момент наклал в штаны. Я не сомневался, что ты именно тот человек, который не будет сидеть сложа руки. Только говорить на островах о побеге – все равно что разговаривать на древнееврейском. С другой стороны, я вижу, что ты пока не разобрался в каторжниках с островов. Девяносто процентов на свою судьбу особенно не жалуются. Никто не заложит тебя, что бы ты ни сделал. Убьют кого-нибудь – и свидетеля не найдешь. Украдут – никто ничего не видел. Что бы ты ни сделал, все скопом будут защищать тебя. Каторжники с островов боятся только одного – удавшегося побега. В этом случае их относительно спокойная жизнь летит ко всем чертям: шмон за шмоном, ни карт, ни музыки – все музыкальные инструменты, изъятые при обыске, разбиваются в щепки. Ни шахмат, ни шашек, ни книг – ничего! Все запрещено! Никакого тебе промысла! Абсолютно ничего! А шмон за шмоном, шмон за шмоном! Нет ни сахара, ни масла, ни мяса – все исчезает. Каждый состоявшийся побег с островов заканчивается на материке задержанием беглецов в окрестностях Куру. Но на островах-то он удался! Отсюда санкции против надзирателей, а те в свою очередь отыгрываются на зэках. Всем достается по первое число.

Я слушал очень внимательно. Просто диву давался. Никогда не приходилось рассматривать данный вопрос под таким углом зрения.

– Выход такой, – продолжал Кастелли, – надумал бежать – делай это с величайшей осторожностью. Не раскалывайся перед первым встречным, пока не убедишься в его надежности. Такое можно обсуждать только с ближайшим другом. Семь раз отмерь – один раз отрежь.

Жан Кастелли – профессиональный взломщик. Волевой и неглупый человек. Более того, по выдержке и рассудительности ему нет равных. Он презирал грубое насилие. Его прозвали «Старомодным». Например, он умывался, пользуясь только простым мылом. А случись, увидит у меня туалетное, непременно заметит:

– Боже, опять понесло педерастией. Как ты можешь пользоваться мылом, которым подмываются крали?

К сожалению, ему уже пятьдесят два. Но энергичен – любо-дорого поглядеть. Он говорит мне:

– Ты, Папийон, весь в меня, жизнь на островах тебе неинтересна. Ешь хорошо, но опять-таки для того, чтобы держать форму. Ты никогда не смиришься с жизнью на островах. С чем тебя и поздравляю. Здесь у нас с тобой наберется с полдюжины единомышленников. Побег – превыше всего. Конечно, найдутся и такие, кто дорого заплатил бы за выезд на материк, чтобы оттуда бежать. Но никто здесь в побег не верит.

Старина Кастелли посоветовал заняться изучением английского языка, не терять возможности совершенствоваться в испанском, разговаривая с испанцами. Он дал мне учебник испанского языка, где было двадцать четыре урока, а также французско-английский словарь. Кастелли очень дружил с одним марсельцем по имени Гардéс, ходячей энциклопедией по побегам. Гардес уже дважды совершал побег. Первый раз из португальской исправительной колонии, второй раз с материка. У Гардеса сложился свой взгляд на побег с островов, у Кастелли – свой. У тулонца Гравона свое мнение. Их взгляды и мнения не совпадают. С этого дня я решил жить только своей головой и по поводу побега ни с кем больше не разговаривать.