Мотылек - Анри Шаррьер (2014)

Каждый день я бываю у них по несколько часов. Чаще они разговаривают со мной вдвоем, иногда – только жена. Они считают, что беседы о прошлом помогут мне восстановить умственное равновесие и укрепят здоровье. Я решаюсь попросить доктора отправить меня на остров Дьявола.

Сказано – сделано. Завтра я отбываю. Доктор и его жена знают причину моего отъезда. Они были настолько добры ко мне, что я не решился на обман.

– Доктор, я не в силах больше терпеть каторгу. Пошлите меня на остров Дьявола, откуда я смогу бежать или погибну при попытке к бегству. Надо прийти к какому-то концу.

– Понимаю тебя, Папийон. Эта репрессивная система ужасна. Администрация, все службы прогнили насквозь. Прощай! И желаю удачи!

Тетрадь десятая

Остров Дьявола

Скамья Дрейфуса

Этот остров самый маленький из трех в составе островов Салю. И самый северный, наиболее открытый ветрам и волнам. Суша, узкой полоской идущая вдоль всего острова на уровне моря, поднимается затем круто вверх и образует плато. На нем расположен пост охраны и барак для каторжников, которых здесь не больше десятка. Официально сюда за обычные уголовные преступления не ссылают, остров предназначен для политических ссыльных.

Каждый такой ссыльный живет в отдельном домике под железной крышей. По понедельникам им завозят провизию на целую неделю и выдают по буханке хлеба на день. Политических набирается до тридцати человек. Медицинское обслуживание возложено на доктора Лежé, отбывающего здесь срок за то, что отравил всю свою семью в Лионе или где-то в его предместьях. Политические никак не общаются с обычными каторжниками. Иной раз они пишут жалобы на них в Кайенну, после чего того или иного уголовника возвращают на Руаяль.

Между Руаялем и островом Дьявола протянут железный трос, поскольку море бывает настолько бурным, что только с его помощью шлюпка может пристать к небольшому бетонному причалу.

Начальника охраны лагеря (а охранников всего трое) зовут Сантори. По сути, это грязная скотина с запущенной бородой: он бреется не чаще одного раза в неделю.

– Папийон, надеюсь, ты будешь вести себя хорошо. Не выводи меня из терпения, и я оставлю тебя в покое. Ступай в лагерь, там увидимся.

В бараке меня встретили шесть заключенных: два китайца, два негра, один парень из Бордо, другой из Лилля. С одним из китайцев я знаком, наши дороги пересекались в Сен-Лоране; он проходил по делу об убийстве. Он индокитаец, один из оставшихся в живых участников мятежа в Пуло-Кондоре – колонии каторжников в Индокитае.

Пират-профессионал, он нападал на китайские лодки-сампаны, иной раз убивая всю команду вместе с владельцем и его семьей. Очень опасный тип, но по меркам нашего общежития человек, достойный доверия и симпатии.

– Как дела, Папийон?

– Нормально. А у тебя как, Чан?

– Да-да. Здесь хорошо. Твоя ест со мной. Твоя спит рядом. Моя готовит пища день два раза. Твоя ловит рыба. Здесь много рыба.

Появился Сантори:

– Ну как, устроились? Завтра утром пойдете с Чаном кормить свиней. Чан будет носить кокосовые орехи, а вы будете разрубать их пополам. Небольшие и мягкие откладывайте отдельно: они пойдут поросятам, у которых еще нет зубов. Днем в четыре – то же самое. Работы всего на два часа: утром час и час днем. Остальное время делайте, что хотите. Каждый, кто ходит рыбачить, отдает мне на кухню ежедневно килограмм рыбы или несколько крабов. Итак, все будут довольны. Идет?

– Да, месье Сантори.

– Я знаю, что ты любишь бегать, но отсюда не убежишь. Поэтому я и не беспокоюсь. На ночь вас запирают, но мне известно, что некоторые бродят и по ночам. Держитесь подальше от политических. У них у всех тесаки. Когда ночью приближаешься к их домам, они думают, что ты идешь воровать курицу или яйца. Могут убить или ранить, потому что они тебя видят, а ты их нет.