Мертвые возвращаются? - Тана Френч (2010)

— Пошли вы знаете куда! — сказала я, и по моему голосу можно было подумать, что я вот-вот опять разревусь. — Все четверо. Неужели я, по-вашему, такая дура? Мэки давил на меня как последний гад, но я все равно держала язык за зубами, потому что не хотела впутывать вас в неприятности. Вы же намеревались до конца ваших дней держать меня за идиотку, потому что вам всем известно…

Я не договорила. Зажала себе рот тыльной стороной запястья.

— Ты держала язык за зубами, — тихо, но внятно произнесла Эбби.

— А зря, — сказала я своему запястью. — Следовало рассказать ему все, что я помню, а вы потом разбирайтесь как хотите.

— А что еще ты помнишь? — поинтересовалась Эбби.

Казалось, сердце вот-вот выскочит у меня из груди. Если я сейчас допущу ошибку, гореть мне в аду ярким пламенем. Тогда каждое мгновение последних трех недель окажется напрасным — и мое вторжение в жизнь этой четверки, и те страдания, что я причинила Сэму, и поставленная под удар собственная карьера. Все пойдет псу под хвост. Я была готова поставить на кон все имевшиеся у меня козыри, совершенно не представляя, насколько хороши мои карты. В то мгновение я подумала про Лекси: именно так она прожила всю свою недолгую жизнь — вслепую. И чего ей это, в конце концов, стоило.

— Куртку, — ответила я. — И записку в кармане куртки.

На секунду я испугалась, что все запорола. А потом они все повернулись в мою сторону. Лица их ничего не выражали, как будто сказанное мною не имело для них никакого смысла. Я уже начала судорожно соображать, как выкрутиться из дурацкого положения (коматозный бред? вызванная морфином галлюцинация?), когда Джастин еле слышно прошептал:

— О Боже!..

«Обычно ты не 6paлa с собой сигареты, когда шла прогуляться», — заметил как-то раз Дэниел. Я была так сосредоточена на том, чтобы как-то загладить ляп, что у меня ушло несколько дней на то, чтобы понять: я сожгла записку Неда. Если у Лекси не было при себе зажигалки — ведь вряд ли она глотала записки, это был бы уже перебор, — следовательно, она не могла быстро их уничтожить. Возможно, пока шла домой, она рвала их на мелкие клочки и раскидывала по кустам, как те хлебные крошки в сказке про Гензеля и Гретель. Не исключено также, что она вообще не хотела оставлять никаких следов и потому клала их в карман, чтобы сжечь или смыть в унитаз, когда придет домой.

Лекси была крайне осмотрительна и умела хранить свои тайны. Предполагаю, что она могла допустить лишь одну ошибку. Однажды она торопилась в темноте домой под проливным дождем — а дождь просто не мог не идти в тот вечер, — думая лишь о том, как сбежать ради будущего ребенка, вокруг которого теперь вращались все ее помыслы. Лекси сунула записку в карман, забыв о том, что куртка, в которой она вышла на прогулку, не ее. Ее выдало то, что она намеревалась предать: их близость, то, как они привыкли делиться всем, что было у каждого.

— Ну что ж, — произнес Раф и, вопросительно выгнув бровь, потянулся за очками. И пусть он силился придать себе этакий боже-как-я-устал-от-этой-жизни вид, ноздри его раздувались. — Красивая работа, мой друг Джастин.

— Что? Что ты подразумеваешь под словами «красивая работа»? Она и без того знала…

— Заткнитесь! — оборвала их Эбби.

На лице ее не было ни кровинки, лишь веснушки еще явственнее выступили на бледной коже.

Раф пропустил реплику мимо ушей.

— Если тогда не знала, то знает сейчас.

— Но при чем тут я?! Почему вы всю вину вечно валите на одного меня?

Джастин был близок к тому, чтобы расколоться. Раф демонстративно уставился в потолок.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы я жаловался? Что касается меня, я считаю, что на всем этом давно пора поставить жирную точку.

— Предлагаю дождаться Дэниела, вот тогда и поговорим, — заявила Эбби.

Раф расхохотался.