Звездный попаданец - Виталий Храмов (2019)

Встречные мародёры сходили с нашего пути. Теперь не только наш ручной огр, но и мы с Асарой были по уши в крови. Выглядели мы – настоящими демонами из преисподней.

Натыкаемся на «фильтрационный лагерь». Сотни людей, десятки из них – в боевой экипировке и со знаками принадлежности к силам самообороны, сидели под охраной мародёров.

Ваня держит меня за шею, Асара – за руку. Как самого психованного.

Но я – спокоен. Тот самый «очищающий огонь», последующая схватка, все эти взрывы эмоций во мне – выжгли меня. Дотла. На пленных смотрю с полным равнодушием.

Тем более что им, пока по крайней мере, ничего не угрожает. Просто сидят на обломках. Пусть и под прицелами дробовиков и игольников. А конвоиры даже переговариваются с пленными.

Как будто и не было того безумия на той площади. Обычная картина войны. Как будто «очищающего огня» – не было. Будто это был мой, лично мой, индивидуальный кошмар.

Ходко идём. Идём мимо блокпостов мародёров. Ваня с ними даже перекрикивается. Дорогу спрашивает. Обстановку. Мародёры охотно отвечают.

И из их ответов становится понятна вся безрадостность положения сил самообороны.

Войска самообороны – окружены. И кольцо окружения сжимается под давлением превосходящих сил мародёров. Отряды самообороны действуют только вылазками, подземными ходами выходя в тылы и на коммуникации мародёров. На большее сил, видимо, нет. Именно поэтому всюду – блокпосты.

Именно поэтому мародёры и лезут в любую дыру в земле, а не потому что – тупые. Им надо найти вход в подземелья самообороны.

А к потерям они относятся философски. Смерть в бою для них предпочтительнее тихого угасания от голода, холода и вечного головокружения от бедного кислородом воздуха их лоханок в Пустоте.

Голодом и объясняется то, что среди всех обшаренных нами трупов мародёров и легионеров не было ни крошки съестного. Они не то что сразу съедают всё, что находят, но и пьют кровь поверженных врагов. Так что Ваня не один такой «вампир». Они все такие. Многие бродят с окровавленными мордами. Если бы не смертная казнь на месте за каннибализм – трупы уже жарили бы.

Нет-нет! Не сочувствую этим «бедным и несчастным». Ничуть! Просто нашёл логическое обоснование. Всё же это – не безумие. Сталкиваться с безумием – очень неприятно. Мне выше крыши хватило «проповедника» и его «очищающего огня»! Найти логику, пусть и ёжанутую – как-то легче для психики. Нелюдей – можно хоть ненавидеть. А психов? Только сторониться. Совсем плохо дело с ёкнутыми нелюдями, такими, как «проповедник». Ладно, пусть его бог за ним там присмотрит.

Но и тут, в их кровопийстве – есть свои правила. Пить можно кровь только врага. И только того, которого сам же и одолел в бою. Только своего и только в бою. Чужого – не тронь! Потому пленных и не трогают.

– Нах! Нах! – кашляю я. Всех их! Со всем этим безумием. Всё это – безумие! При всей своей логичности – безумие!

Умереть хочу! Чтобы всё это безобразие – закончилось!

Но просто сдохнуть – не согласен. Согласен – пасть в бою! Но в бой меня Ваня не пускает. Держит за шею, как злую собаку на поводке.

Нет, суицидальных наклонностей за мной не было замечено ранее. Но я не видел иного выхода из этого затянувшегося абсурда. Этого шизофренического маразма.

– И тебе с этим жить! – говорит Ваня.

Смотрю на него. С тоской. Только он не увидит моего взгляда через броню наших с ним шлемов.

По Ване совсем не заметно, что этот абсурд не то что потряс его, а вообще как-то удивил. Будто происходящее для этого младенца – по сроку осмысленной жизни он младенец – было нормой. Хотя, может, потому и нет у него никакого потрясения? Это всё для него – вновь. И всё, что он видит – норма. Обыденность. «Так и должно быть».

Может, так и надо? Ну откуда в голове Вани взяться вечному противоречию меж тем, что «есть», и тем – что «должно быть»? Может, он и воспринимает происходящее – естественным? Таким вот безобразным естественным.