Неуловимый - Юрий Москаленко (2016)

Видя, что этот разговор хоть и важен, но неприятен для набожного Шварца, я попытался перевести его в другое русло, тем более время пока у нас есть, хотя и не так уж и много.

— Как мы питаться будем? — озвучил я животрепещущий для нас с бароном вопрос.

— Как все, если хотите.

— Это как? — не понял Шварц.

— Общий котёл. — скривился Суч, тем самым показывая, что он думает о местных поварах. — Потом вычитают за продукты и работу поваров. — вбил он окончательный гвоздь в гроб местного общепита.

Что же, решение вроде как на поверхности.

— Все так питаются? — задал вопрос барон.

— Нет, конечно, но большинство. Не у всех есть возможность и место где отдельно для себя готовить, да по большому счёту и времени на это ни у кого нет. Работы много, а работников не хватает. Так что…

Понятно, намекает на наши почти господские условия, как же, нормированные хоззадачи на день, то есть на сутки, а тут ещё и отдельное жильё, только почему…

— А скажи-ка нам, любезный, а когда сторож скончался? — задал я неожиданно пришедший мне в голову вопрос.

Ого! А вопрос-то явно с подвохом, хотя, чего я там такого-то спросил? Похоже, что со сторожем не всё было шито-крыто.

— Почему в доме никто до сих пор не поселился? — тут уже и Шварц копытом землю роет, чувствуя надвигающиеся неприятности.

Наш собеседник и попутчик по совместительству тяжко вздохнул.

Видно, как ему не хотелось затрагивать этот по сути простой и прогнозируемый вопрос.

— Пропал старик с полгода назад почти, как только зима бразды правления в природе взяла. Там это… — замялся наш куратор на сегодня, — не могут долго люди быть. Давит их что-то.

Ох ты ж...

Очень похоже, что акция-то запланирована давно, ведь предугадывали наши начальники, что со всеми жить не согласимся, а раз так…

Барон вон тоже с вытянутым лицом идёт, и глаза-то, смотри, как выпучил. Подстава, а воспитатель «Редиска» молчал, как партизан.

Не замечая наших с бароном переглядываний, Суч тем временем продолжал:

— Пытался туда заселиться бывший наёмник, что осел с молодой женой в баронстве, но и пару дней не выдержали, бросили всё, что завезли в дом. И, что самое интересное, и не пытались больше вернуться.

— Хоть живые и не больные уехали? — спросил Шварц.

— Да чё им сделается, но вот какая интересная заметка. Девка его никак забеременеть не могла. Они уже пару лет вместе жили и ничего, а тут два дня и две ночи и повитуха говорит, что минимум тройню носит баба теперь под сердцем. Вот как вы сможете себе это объяснить?

Да легко. — я вздохнул про себя. — Вон в зону Чернобыльской катастрофы специально едут, чтобы потрахаться и заиметь детей. Читал об этом как-то. Что-то связано с тем, что организм женщины как бы настраивается на опасность, от того и более восприимчив к зачатию. По мне, так полнейший бред! Но факт остаётся фактом, и туристов такой масти там теперь навалом.

Но, если это хоть немного верно, то мы подставились, а отказаться...

Я снова посмотрел на озабоченную физиономию своего друга.

Не. Свалить, надеюсь, мы сможем всегда, тем более я уже в подобных ситуациях побывал ранее, стоит только вспомнить, где пришлось жить у макров.

Но сам факт!

Что-то такие экзамены меня начинают напрягать, тем более это вообще-то не мой экзамен. А ведь Шварц тоже сделал похожие выводы, что и я. Вон как зыркает на меня в ответ. Так, спокойно, моргаю ему, чтобы успокоить. Решим, я думаю. Из вещей у нас ничего нет, слиняем в случае чего по-быстрому. Велика печаль!

— А что, вообще, о том месте говорят? — задал я очередной вопрос.

— Что говорят? — переспросил парень. — Да ничего особо. Когда старик на месте был, ничего такого никто и не чувствовал, когда в гостях находился. Да и не чурался он никого. Вёл себя обычно, ни с кем особо не конфликтовал. Но… — он посмотрел на меня.

Я приподнял вопросительно бровь.