Ревенант - Павел Корнев (2020)

Невесть когда заявившийся в мыльню Франсуа де Риш безмятежно улыбался и, казалось, не собирался вмешиваться в схватку, но Мирей словно шилом в голый зад кольнули. Темная душа ринулась на Блондина, сама полукровка прыгнула ко мне. Франсуа шагнул навстречу потустороннему созданию и ткнул в сгусток черноты голой рукой, без промедления крутанул кистью и дернул ее обратно. Выходец из запределья враз посерел и осыпался на пол невесомой пылью. Мирей в тот же миг оступилась на полушаге и выронила нож, упала на колени, приложила ладони к груди. Из распахнутого рта вырвался невнятный сип, черные волосы поседели, кожа потеряла упругость и стала морщинистой, местами обвисла. Лицо тоже постарело, но не слишком сильно, как если бы к возрасту ведьмы накинули пару десятков лет. Миг полукровка буравила меня взглядом выцветших глаз, а затем к ней подступил Франсуа.

– Прости, любимая, так получилось, – шепнул он растерявшей всю свою привлекательность сарцианке и дважды ударил кинжалом – под левую лопатку и в основание затылка.

Глаза Мирей закатились, она ничком повалилась на пол. Ведьмовская сила могла удержать жизнь даже в теле с проткнутым сердцем и перебитым позвоночником, но сила сгинула вместе с темной душой. Сарцианка умерла.

Франсуа ткнул носком туфли в бедро и покачал головой.

– Говорят, конечно, будто я не слишком разборчив, но это…

Я никак на неуместную остроту не отреагировал, ухватил полотенце и затянул его на проткнутом бицепсе.

– Мирей и была твоей ведьмой? – поинтересовался Блондин, разминая пальцы. Воздух вокруг них искрил и подрагивал, как случается всякий раз, когда истинные маги захватывают слишком много эфира.

– Нет, у этой оба глаза в порядке, – ответил я, навалился спиной на стену и прохрипел: – Позови Микаэля!

Франсуа просьбы словно не услышал, перевернул покойницу на спину и заглянул в остекленевшие глаза, после опустил веки каким-то отчасти даже нежным движением.

– Да зови уже Микаэля! Быстрее! – повторил я, зажимая порез на груди ладонью. В мыльне вновь потеплело, но меня начал бить озноб, кровь сочилась меж пальцев, подступало беспамятство.

– Только Микаэля? – уточнил Блондин.

– И Мартина! Всех зови! – выдавил я из себя и размеренно задышал, погружая сознание в транс.

Помогло. Боль стихла, сердце унялось и перестало с бешеной скоростью сокращаться, гоня кровь по жилам, эфирное тело поделилось живительной силой с бренной плотью, и в кои-то веки мне удалось добиться успеха в самолечении, затянув порез на бедре, пусть тот и набух готовым лопнуть от любого неосторожного движения рубцом. Но вот дальше – никак, остальные раны так и продолжили кровоточить.

Первой в мыльню влетела перепуганная Марта. Ведьма уставилась на безжизненное тело Мирей, сразу опомнилась, подбежала ко мне и опустилась на колени.

– Что с тобой, Филипп?!

– Сама не видишь? – рыкнул я. – Кровь останови!

Марта потянулась к длинному порезу на груди, но я ослабил затянутое на бицепсе полотенце и попросил:

– Сначала руку!

Кровотечение из глубокой колотой раны усилилось, ведьма накрыла ее ладонями и что-то неразборчиво зашептала. Тогда только появился Микаэль. Он встал в дверях и хохотнул.

– Филипп! Ты домогался подружку Франсуа? Некрасиво-некрасиво!

Явившийся следом Блондин отодвинул бретера с прохода и укоризненно произнес:

– Не надо грязи, сеньор Салазар! Мой друг Филипп проявил лучшие качества благородного человека!

– Лучше бы поступил как конченый подонок, – хмыкнул Микаэль. – Шкура бы целее была!

Франсуа де Риш ничего не ответил, расстелил на полу дерюгу и перевалил на него тело Мирей.

– Филипп, надеюсь, все останется между нами? – спросил он и пояснил: – Это личное!