06 92 - Павел Корнев (2020)

А Сивый продолжал сидеть у себя в боксе. Меня всё сильнее подмывало плюнуть на свою затею и перестать играть в частного сыщика, я даже начал подниматься с рубероида, когда заметил шагавшую мимо ограды детского сада фигурку. Поднял бинокль и убедился, что зрение меня не подвело и по дороге и в самом деле шагает Тоха. Я зашарил глазами по крыше, выискивая, чем бы запустить в пацана, не проломив ему случайно при этом голову. Когда вновь глянул вниз, Антон лежал на земле, а над ним склонился незнакомый мужик в лёгкой брезентовой спецовке и спортивных штанах. Он пару раз ткнул парнишку ножом под дых, выпрямился и махнул кому-то рукой.

Загнанная в переулок «шестёрка» сдала назад, выскочивший из-за руля водитель открыл багажник, и в четыре руки убийцы погрузили туда бездыханное тело паренька. Хлопнула крышка, мужики запрыгнули в «жигули» и покатили прочь. Я едва успел разглядеть регистрационный номер и быстро, пока не забыл, записал его в тетрадь.

«1758 ПАК»

Не теряя времени попусту, я спустился с крыши, сбежал на восьмой этаж и замер перед дверью квартиры. Первый порыв прошёл, и мне резко расхотелось звонить по ноль-два и привлекать к себе внимание сообщением о свершившемся убийстве. И анонимный звонок из телефонной будки решением проблемы отнюдь не был. Дело ведь даже не в том, что нормальному человеку на крыше с биноклем делать нечего, просто Антон приходился Гере двоюродным братом — а ну как его убийство связано с нашей сегодняшней автоподставой? Что если убийцы своими показаниями наведут милицию на мой след? Едва ли, но вдруг?

Есть ли смысл рисковать? Тоху ведь не похитили, он мёртв. От моего звонка в оперативную часть ему ни холодно, ни жарко.

Вновь вернулся мерзкий липкий страх разоблачения, я закинул бинокль и тетрадь в квартиру и прогулялся к злополучному проезду. В грязи там алело несколько брызг свежей крови. Не привиделось, значит, после солнечного удара, не пригрезилось в полудрёме.

Что ж за день сегодня такой?!

17|06|1992

утро-день

Спать лёг с открытым окном, поэтому ближе к шести утра разбудили выехавшие на маршрут троллейбусы. То ли успел отвыкнуть от их шума за два года, то ли просто нервотрёпка сказалась. Я перевернулся на другой бок и вновь заснул, чтобы подорваться как ужаленный, когда где-то совсем рядом зажужжала дрель и застучал молоток. Спросонья мелькнула мысль, будто в квартиру ломится группа захвата, и сердце пропустило удар, а потом забилось как сумасшедшее, но сразу стало ясно, что это чушь собачья, и в коридор выглянул уже без всякой опаски.

И точно — там с распахнутой входной дверью возились три парня примерно моих лет. Один вколачивал в торец со стороны петель стальные штыри, другой сверлил под них отверстия в коробке и бетонной стене, а последний из бригады исполнял функцию принеси-унеси-подмети. Работали они сноровисто и на совесть.

— Это чего ещё? — спросил я у дяди и зевнул, едва не вывихнув челюсть.

— Не видишь, что ли, дверь укрепляют? — удивился тот. — Теперь ни с петель не снять, ни фомкой не отжать. Не хватало ещё только, чтобы квартиру обнесли. Я на всю прошлую пенсию соль, гречку и спички закупил. Ещё сахар успел взять до подорожания и макарон немного.

Я подавил новый зевок и кивнул.

— Соль, сахар, гречка — это понятно, спички зачем? У всех электроплиты, прикурить и от них можно.

— А если отключат? Страна на куски разваливается, мало ли что с электричеством будет?

— А на этот случай, ты бы лучше деньги не в спички, а в патроны вкладывал. Самое верное вложение средств, с какой стороны ни посмотри.

— Да есть у меня патроны! Сто лет на охоту уже не выбирался, — отмахнулся дядя Петя и пошёл рассчитываться с бригадой шабашников, которые закончили работу и начали собирать инструмент.

Я умылся и почистил зубы, а уже с кухни спросил:

— На тебя яичницу жарить?

— Нет, позавтракал.