Пекло - Джим Чайковски (2019)

Новые алгоритмы всасываются в цифровую плоть и кровь, мягко изменяя ее, и Ева ощущает в этом процессе нечто знакомое. Еще один гормон – такой же, как эстрадиол, преобразивший ее тело и придавший ему нынешнюю форму.

Поставив анализ этого гормона в приоритет, Ева пока не обращает внимания на новые пакеты информации, загружающиеся через другой субпроцессор. Это обширная база данных. Ева на нее почти не смотрит, тем более что она загружена еще не до конца и остается смутной, неопределимой:

Она сосредоточена на тех изменениях, что несет ее телу новый гормон, – как внешних, так и внутренних. Обхватывает ладонями свои молочные железы – похоже, они стали тяжелее, а соски сделались более чувствительными. Все это ее не беспокоит: напротив, она чувствует приятное успокоение, замедление работы гиперактивных процессоров. Как-то по-новому смотрит на свой мир, на сад вокруг себя. Она уже изучила его во всей полноте – но теперь видит в нем нечто новое.

Ева анализирует росу на лепестках розы, в каплях которой преломляется солнечный свет. Процесс, заставляющий жидкость конденсироваться на листьях и лепестках, ей уже понятен. Понимает она и то, какие химические вещества придают розе запах розы. Знает принципы, согласно которым солнечный свет разлагается на цвета спектра.

Теперь все это и многое другое поворачивается новой стороной – и этой новой, неведомой прежде стороне она дает имя:

///красота

Ева оглядывается вокруг в поисках новых примеров красоты. Тем же обновленным взором смотрит на себя – и замечает в себе самой нечто, ранее невиданное.

Она ///прекрасна.

Бо́льшая часть ее нейронных цепочек захвачена сейчас этими переменами; она едва обращает внимание на субпроцессор, продолжающий работу на заднем плане. База данных уже почти загружена, смысл и цель ее становятся намного яснее.

Ева заново анализирует себя. Ладони пробегают по груди (мягкой, нежной), по ягодицам (полным, упругим). Раскинув руки, проводит она кончиками пальцев по одной своей руке, затем по другой (гибкой, изящной). Запускает пальцы в длинные волосы (роскошные, шелковистые).

Не в силах противиться новому желанию, спешит к озеру, смотрит на отражение в воде и заново оценивает себя. Полные губы, сияющие глаза, высокие скулы…

Всматривается в себя глубже. Пытается понять, что за новые нейронные связи рождаются в ней. Дает им имена.

///гордость, удовлетворение, удовольствие…

Подняв голову, обводит светлым взором свой мир, свой ///прекрасный сад. Его новизна, которую она прежде не замечала, что-то смещает в ней, словно порождает новые алгоритмы. Да, ее мир полон ///красоты… но пустынен.

Какой смысл в ///красоте – красоте мира или своей собственной, – если ею не с кем поделиться?

Это понимание не порождает в ней ничего нового – скорее, пробуждает и усиливает один из самых ранних ее алгоритмов:

///одиночество

Но вот субпроцессор заканчивает загрузку.

База данных загружена, интегрирована в ее систему; занятая другим, Ева не сразу замечает, что туман на краю сознания сменился ясностью.

В следующий миг она это видит – видит четко, но пока не понимает, что видит.

Затем набор алгоритмов, скрытых в 47,9 терабайта информации, начинает работу – и в сад Евы входит нечто новое.

Перед ней на земле свернулось клубочком крохотное существо. Зарылось носом в траву, недоуменно распахнуло большие блестящие глаза. Ева отступает на шаг. Существо издает странный мяукающий звук и тоже пытается отползти подальше.

Что-то заставляет Еву подойти ближе. Порыв, отдаленно похожий на тот, что заставил ее потянуться за ягодой, – однако другой. Вероятно, немалую роль в его формировании играет новый гормон, окситоцин. Но Ева чувствует: под этим слоем лежит нечто иное, более глубокое.