– А сам как думаешь? – сказал тот и ответил себе: «Дела неважно. Даже, честно говоря, отвратительно».

Из ее губ торчала эндотрахеальная трубка, от которой тянулся шланг к аппарату искусственной вентиляции легких. Грудная клетка ритмично поднималась и опускалась. В левую ноздрю входил назогастральный зонд для питания, в вену – игла капельницы.

– Извини, что окрысился на тебя, – пробормотал Монк, когда Грей подкатил стул ближе.

– Если хочешь мне врезать – пожалуйста.

– Не искушай.

Пирс протянул руку и пожал плечо друга. Ему сообщили диагноз Кэт: синдром изоляции. Шанс на выздоровление беспощадно ничтожный.

– У тебя свои заботы. Переживаешь о Сейхан, – проговорил Монк.

– А ты – о девочках. Потому я и пришел.

Монк выпрямился, и его глаза озарились надеждой услышать хорошие новости.

– Что-то узнал?

Грей ужасно не хотел разочаровывать друга, особенно учитывая намерение кое о чем его попросить.

– Нет. Но у Пейнтера и Джейсона появилась зацепка.

– Пропавшая разработчица из Португалии…

Коммандер кивнул. Перед тем как покинуть управление, Пейнтер обещал позвонить Монку и поделиться своей гипотезой: убийства в университете Коимбры связаны со здешним нападением.

– Так себе зацепка, – буркнул Монк.

– Пейнтер полагает, что Кэт в состоянии нам помочь.

Монк нахмурился.

– По-твоему, она похожа на помощницу?

– Можно найти какой-нибудь способ…

– Как? Она не способна двигаться и общаться. К тому же, говорят врачи, ей становится хуже. – Монк сделал глубокий прерывистый вдох, явно борясь с подступающими слезами. – У нее не получится моргать или как-то иначе вступать в разговор.

За дверью раздались голоса.

– А вдруг получится? – произнес Грей.

Он пришел не один.

Монк повернулся к двум вошедшим. Впереди шел доктор Эдмондс, глава отделения, а за ним…

– Лиза? – Монк поднялся. – Я думал, ты в Калифорнии.

Высокая грациозная блондинка в джинсах и светло-голубом джемпере улыбнулась печально и искренне.

– Мне позвонил Пейнтер. Я вернулась ночным рейсом.

Доктор Лиза Каммингс, жена директора, улетела в Лос-Анджелес два дня назад, чтобы провести Рождество с младшим братом и новорожденной племянницей, и не планировала возвращаться до Нового года.

Монк встал, обошел кровать и обнял женщину.

– Спасибо, что приехала. Хотя в текущей ситуации ничем помочь нельзя.

– Возможно, ее выздоровление – лишь вопрос тягостного ожидания, – допустила Лиза, а затем обменялась с Греем встревоженным взглядом. – Но, вероятно, есть способ узнать, что ей известно о вчерашнем нападении.

– Не понимаю, каким образом.

В разговор вмешался доктор Эдмондс:

– Я не одобряю этой процедуры. Есть риск ухудшения состояния.

Монк пропустил его замечание мимо ушей.

– Какой процедуры?

– В самолете я позвонила коллеге, который уже двадцатый год работает с пациентами в коме. Последние несколько лет неврологи изучали уровень когнитивных способностей таких больных с помощью магнитно-резонансной томографии.

– МРТ?

– Точнее, функциональной МРТ, измеряющей кровоток в мозге. С помощью сканирования врач способен отслеживать реакцию коматозного пациента на вопросы. Первая просьба обычно заключается в том, чтобы больной, скажем, представил игру в теннис. Если он в сознании и повинуется данной ему инструкции, на экране видно, как премоторная кора головного мозга наполняется свежим кровотоком. Далее следует задавать простые вопросы, требующие ответов «да» или «нет». При этом пациенту предлагают при положительном ответе представить игру в теннис, а при отрицательном – не думать ни о чем.

– И что, работает? – оживленно поинтересовался Монк.