Маятник Фуко - Умберто Эко (1999)

Вольтер писал о нем: «человек, никогда не умиравший, который знал все», но Фридрих Прусский был с ним не согласен и именовал Сен-Жермена «смехотворный граф». Хорас Уолпол полагал, что это был некий итальянец, или испанец, или поляк, разбогатевший в Мексике, а после этого бежавший в Константинополь вместе с драгоценностями жены. Самые достоверные сведения о нем содержатся в воспоминаниях мадам Оссе, камеристки маркизы де Помпадур (хорошая рекомендация, скептически вставила Ампаро). Он сменил великое множество имен: в Брюсселе был Сюрмоном, в Лейпциге Уэллдоном, в других местах — маркизом Эмар, Бедмар, Бельмар, графом Салтыковым. До своего ареста в Лондоне в 1745 году, он был там славен как музыкант, играл по салонам на скрипке и на клавесине. Через три года в Париже он предложил свои услуги Людовику Пятнадцатому в качестве специалиста по красителям, взамен истребовав себе резиденцию в замке Шамбор. Король использует его для дипломатических поручений в Голландии, там он впутывается в некрасивую историю и вынужден снова бежать в Лондон. В 1762 году он в России, потом — опять в Бельгии. Там его встречает Казанова, который рассказывает о том, как граф превратил монету в золото. В 1776 году он при дворе Фридриха II, показывает тому разнообразные химические проекты, а через восемь лет после этого умирает в Шлезвиге, у ландграфа Гессенского, для которого устраивал фабрику для производства красок.

Ничего экстраординарного, стандартная карьера авантюриста восемнадцатого века, меньше амуров, чем у Казановы, и надувательства не так театральны, как у Калиостро. В конечном счете, за вычетом нескольких провалов, в глазах сильных мира его репутация не так уж плоха, он ловит их всех на алхимическую наживку, однако с промышленным уклоном. Но именно вокруг его фигуры, безусловно в результате его же направленных усилий, складывается легенда о бессмертии. Не раз и не два в салонной беседе от него слышали рассказы о событиях глубоко древних так, как будто он их видел собственными глазами. Он создавал свой миф непринужденно, под сурдинку.

В книге цитировался также «Гог» Джованни Папини, где описана ночная встреча героя на палубе трансатлантического парохода с Сен-Жерменом. Истомленный тысячелетним возрастом и воспоминаниями, переполняющими память, граф находится в отчаянии, как знаменитый борхесовский Фунес[64] — только текст Папини написан раньше, в 1930 году. «Не думайте, что наша участь так завидна, — говорит Гогу граф. — Столетия два проходит, и невыразимая докука охватывает собою несчастных бессмертных. Мир монотонен, история ничему не учит людей и в каждом поколении все те же страхи, все те же страсти, события не повторяются, но одно напоминает другое… новости, открытия, откровения — все изживает себя Я могу признаться только вам, сейчас, когда нас двоих слышит только Красное море: мое бессмертие мне надоело. Земля уже не готовит мне секретов, а на мне подобных я не надеюсь».

— Любопытный персонаж, — сказал я Ампаро. — Ясно, что наш друг Алье работает под него. Зрелый, даже перезревший джентльмен, с деньгами все в порядке, свободное время есть, как и наклонность к сверхъестественному…

— Реакционный склад ума, достаточно смелый, чтобы стать на грань декадентства. На самом деле я предпочитаю этот тип демократическому буржуа, — доложила Ампаро.

— Вимен пауэр, вимен пауэр,[65] а потом пускаете слюни от того, что вам чмокнули ручку.

— Это вы нас довели. Доводили в течение многих столетий. Дайте нам время как следует эмансипироваться. Я же не говорю, что хочу за него замуж.

— И на том спасибо, — сказал я.

На следующей неделе Алье позвонил сам. Он договорился на сегодняшний вечер, что нас примут на террейро де кандомбле. К ритуалу нас не допустят, потому что иалориша не доверяет туристам, но она собственной персоной встретит нас до начала церемонии и проведет экскурсию по террейро.