— Приятного аппетита! — неожиданно заявляет девушка и покидает кабинет. Оглядываю помещение и понимаю, что меня пригласили на обед в кабинете. Оригинально. Возле панорамного окна накрыт небольшой круглый стол между двух кожаных кресел.

— Закрой двери и присаживайся. Пообедаем, — вместо приветствия произносит Аронов и расстегивает несколько пуговиц на рубашке. Быстро запираюсь и иду к столу. На столе ломтики курицы в приправах с соусом, и много овощей. Вода, сок, и очень ароматный свежий хлеб в виде небольших булочек.

— Надеюсь, ты голодна и не будешь в этот раз строить из себя великосветскую даму, а поешь со мной нормально, — недовольно кидает мне Аронов, садясь в кресло напротив. Похоже он тоже сегодня не в духе. Виталий не улыбается и не ухмыляется как раньше, немногословен и выглядит усталым. Поэтому я с ним не спорю, а беру вилку и принимаюсь за еду. Все очень вкусно, я бы сказала божественно, мне даже хочется узнать рецепт приготовления курицы, но я пытаюсь на вкус определить, в чем ее мариновали. Мы оба не в настроении и оба молча едим. Прекрасно, мне уже нравятся наши отношения!

— Вкусно, — все-таки не выдерживаю давящего молчания.

— Рад, что тебе нравится, — кивает Аронов и продолжает есть. Кажется, что он болен. Несмотря на идеальный лоск, выглаженную темно-синюю рубашку, об ворот которой можно порезаться, аккуратную щетину и свежий запах, он немного бледный, хмурый и усталый.

— Я хочу отдохнуть, и сегодня вечером мы едем на все выходные в загородный комплекс. Поэтому можешь сейчас уйти домой, собирать вещи, — спокойно, можно сказать, монотонно сообщает Виталий, когда мы заканчиваем беседовать.

— У меня ещё есть работа, — на самом деле у меня не так много работы и ее можно отложить до понедельника, но поскольку у меня тоже плохое настроение, я спорю с ним. Потому что никак не могу привыкнуть к его приказному тону. Можно же сказать — «Елена, я приглашаю тебя на выходные…» и я естественно соглашусь, поскольку выбора у меня нет. Но нет же, нужно указать мое место!

— Твою работу доделают другие! — не кричит, но говорит таким тоном, что я вздрагиваю. Аронов кидает салфетку на стол, поднимается с места и отворачивается к окну, застывая в напряженной позе. Ох, я забыла, что с барином нельзя спорить. А что я, собственно, такого сказала?!

— Возьми теплую одежду — погуляем. Там есть сауна и бассейн, поэтому купальник тоже понадобится, — продолжает он.

— Ммм, — уж не знаю, как теперь и разговаривать с графом Ароновым. — Мама не совсем здорова, и я не могу оставить с ней сына на два дня, — говорю я и тут же жалею.

— Найми няню, сиделку! — он опять не повышает голоса, даже не поворачивается в мою сторону. — Мне зачем эта информация?! — его голос стальной и замораживающий своим холодом. — Будь готова к шести вечера!

— Все, я заткнулась! Буду готова! — недовольно выдаю я и поднимаюсь с места, чтобы покинуть кабинет. Хочется поблагодарить его за обед. Но граф обойдется и без моих реверансов.

— Сядь на место! Я тебя еще не отпускал! — недовольно выдыхаю и сажусь назад. Беру стакан сока, отпиваю немного и с грохотом ставлю его на место.

— Тоже не в настроении? — спрашивает Аронов, соизволив повернуться ко мне.

— Да, — сознаюсь я.

— Что-то случилось?

— Нет. Бывает, на меня находит. Спасибо за маму, все было организованно так, что я почти сама поверила, что это помощь фонда.

— Пожалуйста, — устало произносит Аронов, вновь садится на место и отпивает немного воды. Так мы и сидим, в тишине смотря в окно. Несмотря на грубость Аронова и мое дурное настроение, я успокаиваюсь и даже улыбаюсь, замечая первые крупные снежинки. На смену серости и унылости приходит зимняя сказка.

— Первый снег, — тихо говорю я.

— А, вот оно что, — вдруг иронично усмехается Виталий.

— Что? — совершенно не понимаю, о чем он.