Однако движением левого указательного пальца внутри бронеперчатки все же сгоняю «ползунок» на экране, спроецированном на внутреннюю поверхность забрала, на требуемые тридцать процентов. И, прижав колени к груди, откатываюсь на лопатки, поднимая при этом ноги вверх. Что я тут творю вообще? Палуба арсенала космического корвета – это не татами в борцовском зале, а на мне не гимнастическое трико и даже не кимоно. Вот ведь клоуном я сейчас буду выглядеть! Вот ведь будет надо мною Влад потешаться… Ладони мои, меж тем, упираются в палубу, и я резко выталкиваю тело вверх, стараясь держать ноги прямо, а когда ноги пошли вниз, отталкиваюсь от пола уже ладонями…

Так, и что это вообще было?! Стою на полусогнутых, немного кривовато, но – стою, черт меня побери!!!

– Влад, скажи мне честно: я сейчас что, сплю? Или брежу?

Мичман только ехидно ухмыляется.

– Влад, я серьезно. Так не бывает. Акробатика в тяжелой боевой броне это… Это все равно, что полет на «Ти-Рексе». Так не бывает, это невозможно. Это…

– Это Россия, сынок. Просто прими как данность и успокойся.

Хорошо, успокойся – значит успокойся. Вдох – выдох, вдох – выдох…

А Влад продолжает разъяснять мне основы управления русской боевой броней типа «Муромец».

– Значит, с пониманием, как в ней двигаться и на что она вообще способна – разобрались в общих чертах. Переходим к вооружению. Левый нижний угол экрана, видишь, там нолик красный мигает? Это значит, что патронов у тебя нет…

– А почему цифра только одна? У меня в «Армакоме» их три было…

– В полицейской модели? Патроны, гранаты «Гренделя» и заряд шокера, так? – проявляет осведомленность в нашей технике русский. – У тебя сейчас шокер есть?

Я отрицательно мотнул головой, но потом сообразил, что шлем брони с большим панорамным забралом установлен неподвижно, а поляризованное для работы с экраном забрало снаружи сейчас непрозрачно, и продублировал голосом.

– Нет.

– И гранатомета – тоже нет. Ну и на кой черт тебе лишние данные на экране, если они смысловой нагрузки не несут? У нас все просто: подключают или навешивают на броню дополнительное оборудование или вооружение – оно синхронизируется и начинает отображаться в боевом меню. А нет его – так и информации о нем тоже нет.

– Тогда может?…

– Не может, – обрывает меня Влад. – Ты «шестисоткой» пользоваться научись сначала, тогда, может быть, мы тебе и «Ромашку» доверим.

– Кого доверите?

– Не кого, а что. Навесной автоматический гранатомет калибра сорок миллиметров, неуч, – Влад снова улыбается. – Все, отставить лирику. Слушай внимательно: вскидывать к плечу АК-600 не придется, как только ты снимешь предохранитель, на забрале появится прицельный маркер, четко двигающийся вслед за перемещением ствола автомата. Рукой водишь – маркер по забралу бегает. Подсветка выбранной цели, дальномер – все в комплекте.

– Прямо как в VR-стрелялке[84], – улыбаюсь я, вспоминая беззаботное детство. – А если отказ или сбой из-за повреждений в бою?

– Даже если засбоит, что очень вряд ли, там каждый третий патрон – трассер. Поверь, поправку взять будет легко даже на глаз.

– Отдача сильная?

– Сильная – что? Нат, малыш, забудь! Это не «Иерихон» и не «Гризли», это в Коврове разработали. Все импульсы выстрела распределяются и гасятся. Стреляешь будто он игрушечный, только весит почти двадцать кило… Эээ… чуть меньше сорока пяти фунтов. Ну, и грохочет по-взрослому.

Мичман «дрессировал» меня еще минут пятнадцать. Так сам и сказал: мол, учить бесполезно, не успеем, разве что только дрессировать, как цирковую зверушку. Пару-тройку основных фокусов вбить по-быстрому.