Следы в Крутом переулке - Валерий Винокуров, Борис Шурделин (1989)

Володя глянул по сторонам и вдруг увидел, как вдоль стены, выходившей в садик, и именно с той стороны, откуда пришел Сличко, крадется человек в ватнике. Если бы не труп в доме, все это походило бы на приключение, и Володя наблюдал бы с любопытством. Однако в доме лежала мертвая тетя Паша, и потому Володю уже бил озноб.

Вдруг погас свет в Софьиной комнате. Затем тут же погас и в большой.

Человек в ватнике пробежал к крыльцу. Володя отчетливо видел в его руке молоток.

15

Действительно до этой минуты события развивались именно так, как рассказывал Бизяев. Вернее, как ему все виделось, а так до известной степени и было на самом деле. Володя видел, когда спрыгнул с кирпичей, решив идти домой, что из дома выбежал Малыха. Но он не знал, куда исчез Малыха и исчез ли, не был ли и в последующие три четверти часа в Крутом переулке. Более того, Володя не знал, что Малыха входил в дом дважды.

Я раньше считал, что все можно узнать, внимательно выслушав человека. Эта же история сперва заставила понять, что важно уметь не только слушать, но и спрашивать: ведь ответы мы получаем на те вопросы, какие задаем. А потом я пришел к выводу, что, даже получив ответы и выслушав искренние признания людей, все-таки невозможно порой разобраться в происшедшем. Для этого нужны определенные способности аналитика, а у меня их, очевидно, недоставало.

Четыре человека, участники ночных событий в Крутом переулке, рассказали мне о том, что они видели. Что каждый из них видел. Малыха, Елышев, Надежда, Бизяев. Видели они, вероятно, многое или почти все, происходившее в доме. Но каждый из них в отдельности всего не мог видеть, каждый видел что-то и это что-то по-своему воспринимал. Я же, как ни старался, так и не мог нарисовать для себя цельную, без белых пятен, картину. Брал лист бумаги, чертил на нем путь каждого, отмечал время и… все равно сбивался. Нет, безусловно, жизнь сложнее самого запутанного сюжета.

В это просто нельзя поверить: столько в доме народу за какой-то час перебывало. Порой и не желая того, каждый из них словно нарочно запутывал ситуацию. Так что я могу либо пересказать прокурору все услышанное (это я поначалу и сделал, еще до разговора с Бизяевым), либо попытаться расположить все в определенной последовательности, заполнив белые пятна собственными логичными, как мне казалось, предположениями (это я сделал после разговора с Бизяевым, готовясь к последней, как полагал, беседе с Приваловым).

Итак, от Малыхи я узнал, что он побывал в доме дважды.

В первый раз он вошел в дом, когда ничего не подозревал и когда по неловкой позе тети Паши понял, что она мертва. А вторично он побывал в доме после того, как там — уже после Малыхи — побывал еще один человек, с которым Малыха прежде никогда не сталкивался.

Увидев тетю Пашу в неловкой позе в постели, Малыха испугался и выскочил из дома. Сперва он пустился бежать, но по дороге опять поскользнулся, упал, а поднявшись, уже рассудил и поступил хладнокровно и, как ему казалось, разумно. Он вернулся, укрылся в кустах, буквально в десяти метрах от крыльца, и вновь испытал свое недавнее чувство, будто рядом присутствует еще кто-то. Бежавшую женщину он не узнал и не мог узнать в такой темноте да под дождем. Но когда он первый раз поскользнулся, ему почудилось, что он кого-то спугнул. И теперь ему чудилось то же. Чувство не обмануло его: где-то рядом все это время был человек, и этот человек, решив, что никого поблизости больше нет, пошел к дому.