Работа для ведьмака - Наталья Алексина (2020)

— Из ваших вопросов я могу предположить, что вы в чем-то подозреваете не только скертанцев, но и кого-то из своих.

Он замолчал и опять выпил вина. Харт должна была сама прийти к определенным выводам.

— Комендант сегодня очень убедительно говорил, что со скертанцами дело нечисто, — как будто между прочим сказала она. — Но и с ним самим не все понятно. Он никогда так быстро не приезжал. По какой причине он пустил Свена? До этого у скертанца было много товара, и я думаю, он платил коменданту за свой комфорт на нашей заставе, а сейчас?.. И не странно ли то, что и комендант, и Свен оказались на заставе сразу после того, как бандитам не удалось увести телегу у нас из-под носа?

— Вы очень откровенны со мной, — заметил Олмер. — Не боитесь, что и со мной дело нечисто?

— Я видела, как вы себя вели, когда встречали обоз. Не похоже, что вы замешаны в краже камней. — Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — В любом случае нужно придерживаться какой-то одной стороны. Ваша кажется более верной.

Харт как будто совершенно забыла, что в крепости всегда, абсолютно всегда главным остается комендант. Слепая верность уставу оказалась не такой уж крепкой.

Впрочем, чиновнику это играло на руку. Боевой маг за плечом — это хороший аргумент.

Ему не хотелось открывать все карты, потому он просто смотрел и ждал, когда Нея продолжит говорить.

— Я не могу сказать, что все обдумала и просчитала, но действия скертанцев были наглыми. Уверена, у них есть какая-то поддержка внутри заставы, и, судя по всему, это не Эрхен, а кто-то высокопоставленный.

Олмер удивленно усмехнулся. Ее честность и открытость поразила. Но в то же время он понимал, что Харт действует из соображений безопасности заставы, да и собственной. Никому бы не хотелось оставаться единственным магом, которого прибьют лишь потому, что с ним не договориться. А королевский чиновник в этой ситуации самый вероятный защитник.

— Знаете, вы очень похожи на мою покойную жену, — почти с нежностью сказал он. — Она тоже любила говорить открыто.

— И поэтому умерла?

— Нет, она умерла при родах очень давно.

Он поднял руку и осторожно коснулся гладкой щеки Неи. То ли от выпитого, то ли от близости Харт он вспомнил о своем одиночестве и о том, насколько здесь бывает холодно.

— У вас такие же зеленоватые глаза, как у нее. — Он склонился ближе.

— Они у меня серые, — сказала Нея и отклонилась в сторону.

— Они меняют цвет.

Олмер встал и рывком опустошил стакан.

И что только она о себе думает? Рассуждает о предательстве коменданта, притом что поддержки у нее никакой. Заняла бы место в его постели и могла болтать о чем угодно!

В нем говорило раздражение. Он всегда мог донести свою мысль почти без слов, только штрафами и взглядами. Другие сразу понимали, как действовать, что говорить и куда ложиться. Но только не Харт.

— Надеюсь, вы понимаете, что предателем может быть любой на заставе. А тот, о ком вы говорите, осторожен. Не уверен, что можно найти доказательства его вины.

— Не любой. Я над этим поразмыслила, — с упорством барана продолжала гнуть свое она. — Бандиты должны были как-то поддерживать связь. На заставе ключи от почтовой башни обычно у меня, в некоторые дни у коменданта, и только дважды я их давала Мил коту.

Чиновник поставил стакан на свой стол и повернулся к Нее. Ему очень хотелось прочесть лекцию о том, как обвинить человека, не называя имен и не подставляясь. Но Харт могла либо молчать, либо говорить, что думает.

Он вздохнул. Сейчас ему лучше было сразу заручиться ее поддержкой, пока комендант не додумался посадить в подвал самого чиновника. На большее Четон вряд ли решится, слишком осторожен.

Только чиновник не успел ничего сказать. В кабинет вошли хмурые солдаты с ружьями и комендант собственной персоной.

— Лейтенант Нея Харт, — почти торжественно сказал он. — Пусть эти люди будут свидетелями.