– Принцесса, – прохрипел оборотень так, что по ее телу опять пробежали мурашки. – Я бы хотел показать тебе кое-что. Я этим не горжусь, но ты должна знать, почему на таких личностей у меня заточен зуб.

Не дождавшись ответа, злобнец поднялся, взял Фредерику за руку и словно кот скользнул за деревья в лес.

Минут пять он вел ее глубоко в чащу, не оборачиваясь и не замедляя шаг. Остановился он на каменном берегу небольшого озерца, хорошо освещаемого лунным светом. Не иначе как чутье оборотня привело его сюда.

– Какое прекрасное место, – ахнула принцесса. – Не думала, что ты такой романтик.

– Я пришел сюда за другим, – ухмыльнулся парень.

Он повернулся к девушке спиной и спустил с плеч, ставший великоватым после обратного превращения, черный плащ. Глаза Фредерики тут же расширились от ужаса. Она хотела даже рот прикрыть, но сдержалась.

– Ну, что? Нравится? Говорят, шрамы красят мужчину.

– Что это? Откуда это у тебя?

Близнец стянул с себя плащ окончательно, оставшись в одних штанах и высоких шнурованных сапогах. Потом уселся на береговые камни, притянув к себе колени и обняв их руками.

– На одном из приемов моего скотины-отца собралась почти вся верхушка столицы. Нам с Файном было, вроде бы, по четырнадцать лет. Танцы, песни, море алкоголя. В этот мир был вхож Файн, но не я. Почти все время я провел на улице. Никого не трогал, наслаждался природой.

Фредерика присела рядом с близнецом, направив взгляд на гладкое, будто зеркало, озеро.

– Разумеется, дети всей этой городской знати напились в хлам. Скажу так, к сведению, что Каин тоже был на этом приеме, но в основном блевал в кустах под окнами. Остальные богатые ребята не нашли другого развлечения кроме как издеваться над единственным трезвым в имении. Надо мной.

Парень сделал небольшую паузу, но уже на этом моменте Фредерика прослезилась. Не смотря на то, как закончится рассказ, она понимала, что откровенен близнец был с единицами, а еще вернее – только с братом, и теперь дарит ей частицу себя, своего доверия.

– Они обступили меня, и главный зачинщик потребовал поцеловать перстень его дома, поскольку такой дрянной щенок как я не может быть в родстве с великим родом дар Раккастов. Что я должен бежать обратно в свой лес, поджав хвост, и там грызть зайцев под можжевеловым кустом. Конечно, сначала я не обращал внимания, чтобы не создавать себе проблем. Но когда этот урод заехал мне сапогом по лицу, я не смог терпеть и одним ударом сломал ему нос, свихнул челюсть и оставил ему царапину на всю тощую рожу. – Казама нервно хихикнул. – На следующий день меня наградили сотней ударов плетью. Всего лишь за то, что сохранил свою гордость. В итоге я все равно остался псом. Таким, каким меня и считают.

Воцарилось молчание. Но не тишина. В лесу никогда не бывает тихо. Казама молчал, потому что закончил рассказ. Фредерика – потому что не знала, что сказать. На берегу натянулась тонкая нить напряжения.

– Ты…ты поступил правильно, – наконец, пролепетала девушка. – Я бы, на твоем месте, тоже не смогла терпеть…подобное.

– В том мире, в котором я рос, правильное и адекватное поведение всегда «вознаграждалось». Мир знати и интриг ценит только ложь, подкупы и угрозы. И за двадцать шесть долбанных лет я так и не научился жить в нем.

– Казама…

– Мы с тобой вряд ли когда-нибудь сможем жить нормальной придворной жизнью, принцесса, – повернулся он к ней.

Фредерика заглянула в его печальные, но честные глаза. Первый раз она видела его настолько подавленным и уязвимым.