Ресторанчик располагался на тихой улочке. Трудно было поверить, что рядом с этим зеленым раем бурлит широкий проспект мегаполиса. Неброская вывеска не кричала о себе, а цены отфильтровывали публику, которая искренне полагала, будто «Макдоналдс» – это тоже ресторан. Здесь бывал узкий круг ценителей хорошей кухни. Почти закрытый клуб. Естественно, забредали и случайные люди. Кто-то из них присоединялся к избранным и становился постоянным посетителем, другие же уходили, едва взглянув на правый столбец в меню.

Борис пришел пораньше. Облаченный в черное официант бесшумно, точно тень, вырос возле столика и услужливо раскрыл меню в кожаном переплете.

– Позже, – отмахнулся Борис. – Сейчас только коньяк.

Нужно было снять нервное напряжение. Обиды, точно змеи, сплелись в клубок и тяжело ворочались в голове.

«Все полагают, я не способен на поступок. Думают: Борька – пустозвон, который может только жонглировать словами. Чего с ним считаться? Ан нет. Бывает время, когда даже у мягких и пушистых вырастают зубы. Я заставлю себя уважать!»

Коньяк проскочил, как вода. Напряжение было слишком велико. Борис отдавал себе отчет, что поставил на карту все и работал без страховки. Если план сорвется, то второй попытки уже не будет. Он хотел повторить заказ, но решил не надираться прежде времени и прибег к методу расслабления, которым пользовалась Инга. Она была гуру всяких оздоровительных гимнастик. Сделав несколько глубоких вдохов, он постарался отключить мысли, в чем не преуспел, но, как ни странно, глубокое дыхание помогло ему унять внутреннюю дрожь.

Алик опоздал. В костюме и галстуке он выглядел непривычно и солидно.

«Цветет, сволочь. Народный избранник, блин. Ходячая реклама “ума, чести и совести”».

Борис приветливо помахал Алику. Тот подошел к столику и, стараясь скрыть неловкость, которую испытывал при встрече, пожаловался:

– Слушай, что за дыру ты нарыл? Я умотался искать этот ресторан. На въезде кирпич. Еще стройка рядом. Плутал, плутал, пока догадался, как ее объехать.

Теперь, когда Борька был рядом, Алик особенно остро чувствовал, какого дурака свалял. Как бы он хотел стереть эпизод с Ингой, вымарать его из своей жизни. Они с Борькой дружили столько лет, что он даже не представлял, как жить без друга.

– Я и сам долго искал что-нибудь эдакое. Надеюсь, не разочаруешься. Кухня здесь что надо. Мало ли, вдруг тебе пригодится – кого-нибудь из нужных людей пригласить.

– Вокруг стройки колесить?

– Стройка не вечна, а вкусно покушать люди любят всегда. – Борис взял меню и, пробежав глазами по строчкам, предложил: – Рекомендую тюрбо в чесночном соусе.

– Борька, ты ли это?! Раньше ты считал шаурму на улице кулинарным шедевром, а теперь – прямо гурман. Деньги портят человека, – подтрунил над ним Алик.

– А власть наделяет его нимбом? – пошутил Борис.

Все было как всегда. Борька – немножко шут гороховый, но, в общем, добрый малый, не то что нынешние приятели, от которых только и жди тычка в спину. Алик раскаивался в том, что натворил. Никакая женщина не стоит того, чтобы из-за нее терять друга детства.

– Ну не то чтобы нимбом, но друзьям помочь могу. Что там у тебя стряслось?

– Хотел посоветоваться, куда вложить деньги. Ты же знаешь, я в этом профан.

Алик был рад оказать Борису услугу. Так он мог хотя бы частично отдать долг другу и умерить угрызения собственной совести.

– Я по экономической части тоже не силен, но могу свести тебя с нужным человеком…

– Давай о делах потом, – прервал его Борис. – Сначала еда. Черчилль, между прочим, за всю свою жизнь никогда не менял время обеда и никогда не разговаривал во время еды о работе.

– Ты теперь подражаешь Черчиллю?

– Нет, это я тебя просвещаю. Ты же у нас политик. Равняйся на лучших. Что будешь пить?

– Я же за рулем.

– Ты наш вечный рулевой. Хорошо, что у меня Инга шоферит. Она на дороге как рыба в воде.