Плененные - Кай Майер (2019)

– Здравствуй, – пробормотала Аура и снова попыталась сесть – на этот раз с бо́льшим успехом.

София кивнула на край постели:

– Можно?

– Кровать-то твоя.

– Но лежишь в ней ты. На всякий случай: я спала в другой комнате на диване.

Кофе был горячий и необыкновенно бодрил. Аура прислонилась голой спиной к спинке кровати, до половины утопая в шелковых подушках. София не пыталась приставать с разговорами – просто попивала мелкими глотками свой кофе и глядела на поднимающийся пар. И все же похоже было, что она чего-то ждет.

Накануне они разговаривали до глубокой ночи, но Аура никак не могла вспомнить о чем. Хотя, если быть честной: о чем еще, кроме алхимии или ее семьи, она могла рассказать? Вот уже четверть века Аура занимается только тайным учением – и собой. Господи, да она же самый скучный человек на свете!

– У тебя нет причин чувствовать себя неловко, – сказала София. Взгляд у нее был слишком мудрый для такого юного лица.

– Я лежу голышом в чужой постели.

– Ну разве что. – София приподняла чашку с кофе, словно пила за ее здоровье. – Если в твоем возрасте это с тобой впервые – тут действительно есть чего стесняться.

Значит, Аура рассказала, сколько ей лет. А ведь обычно под действием алкоголя она становилась не болтливой, а замкнутой. Чертов абсент!

– Что собираешься делать? – спросила София.

– Буду дальше разнюхивать.

– Этот Толлеран ночевал в гостинице?

– Да, в той же, что и я, – по крайней мере, собиралась.

– Там его не помнят?

– Помнят. Но не уверены, что он там с кем-нибудь встречался. Не удивительно – кто бы ни вызвал его в Прагу, этот человек наверняка не хотел, чтобы их видели вместе.

Солнечный свет поблескивал в хрустальных волосах Софии. Казалось, ее лицо окружает звездный ореол.

– Сегодня вечером я не выступаю, – сказала София, глядя в свою чашку. Аура искала отговорку, но ничего убедительного не придумала. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

«С родителями?» – саркастически подумала Аура, виновато опустила глаза – и остолбенела, увидев свои руки.

София засияла от гордости.

На Ауру глядели десять глаз, нарисованных белым лаком на блестящем черном фоне.

По одному на каждый ноготь.

Глава 27

В конце узкого канала, за забором с ржавыми железными воротами, доживал свой век дворец Ласкари, ожидая, пока его поглотит ил лагуны.

Джиллиан вышел из гондолы на узкую дорожку перед воротами. Гондольер пожелал ему на высокопарном итальянском лучшего из дней в прекраснейшем из городов, но, получив на чай меньше, чем рассчитывал, злобно обругал пассажира на венецианском диалекте. Джиллиан промолчал, хотя понял каждое слово. Он прожил в «прекраснейшем из городов» более шести лет и умел говорить на венецианском диалекте почти неотличимо от местных.

После того как тамплиеры перебрались с Синая в Испанию, на дворец никто больше не претендовал. Граф Ласкари, предшественник Джиллиана на посту Великого магистра, был последним отпрыском ломбардского аристократического рода. После его смерти его земное достояние перешло к ордену. Но Каризме и всем остальным хватало хлопот с восстановлением крепости Сьерра-де-ла-Вирхен. Дворец никого не интересовал и, как многие здания в этой части Венеции, в стороне от главных достопримечательностей между площадью Святого Марка и мостом Риальто, медленно и неудержимо рассыпался.

Заросшая дорожка вела от железных ворот к палисаднику перед парадным входом. Дверной молоток – тот самый дракон – покрылся патиной. Витражное окошко над ним было разбито. Джиллиан в свое время забил отверстие доской.