Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

Отодвигаю бархатный занавес, вхожу в заброшенное восточное крыло особняка. Складки занавеса гулко хлопают на сквозняке, как говяжьи туши о прилавок мясника.

Не останавливаясь, иду в детскую.

Из коридора не видно бесчувственного тела Дарби, его отволокли в дальний угол, за лошадку-качалку. Окровавленная голова утыкана осколками фарфора, но Дарби жив. На него напали, когда он выходил из комнаты Стэнуина, и у неизвестного хватило совести спрятать его от шантажиста, хотя не было времени перетащить в более безопасное место.

Я обшариваю карманы Дарби, но записную книжку Стэнуина уже кто-то забрал. Впрочем, я так и думал, однако лишний раз проверить не помешает – с ним связано слишком много загадочных происшествий в особняке.

Оставляю Дарби, пусть проспится, и иду в конец коридора, где находятся апартаменты Стэнуина. Скорее всего, страх вынудил его поселиться в этом заброшенном уголке особняка, вдали от скромных удобств Блэкхита. Стэнуин сделал очень мудрый выбор. Половицы – его осведомители – громким скрипом возвещают о моем приближении, а выход из длинного коридора только один. Шантажист считает, что его окружают враги, и я не премину этим воспользоваться.

Прохожу в приемную, стучусь в дверь спальни Стэнуина. Меня встречает странная тишина, кто-то очень старается не шуметь.

– Мистер Стэнуин, это констебль Джим Раштон, – говорю я, пряча кастет. – Мне надо с вами побеседовать.

Из-за двери доносится мешанина разнообразных звуков: кто-то проходит по комнате, скрипит задвигаемый ящик стола, что-то переставляют, а потом сквозь дверную раму слышен голос:

– Входите!

Тед Стэнуин сидит в кресле, держит в руках левый сапог, яростно, по-военному, драит его обувной щеткой. Я чуть заметно вздрагиваю, вспоминая, что совсем недавно, в лесу, обыскивал труп этого человека. Блэкхит-хаус вернул его к жизни, как заводную игрушку, чтобы повторить все с самого начала. Если это не ад, то дьяволу давно пора брать уроки в Блэкхите.

На кровати спит телохранитель Стэнуина, шумно сопит сквозь повязку на носу. Странно, что Стэнуин не только оставил его в своей спальне, но и заботливо повернул свое кресло к кровати. Судя по всему, Стэнуину громила чем-то дорог.

Интересно, как бы он себя повел, если бы знал, что Дарби спрятан в детской.

– А, вот и наш герой объявился! – Стэнуин поднимает глаза на меня.

– Простите, вы ставите меня в тупик, – недоумеваю я.

– Плохой был бы из меня шантажист, если бы не поставил, – усмехается он, предлагая мне шаткий деревянный стул у камина.

Я переставляю стул поближе к кровати, переступаю через грязные газеты и сапожную ваксу на полу.

Стэнуин одет как джентльмен, в отглаженную белую сорочку и черные брюки без единого пятнышка – скромный наряд, сродни ливрее конюха или лакея. Неужели все, что он заработал за девятнадцать лет шантажа, – это право самому чистить сапоги и жить в полуразвалившемся особняке? Багровая паутина сосудов покрывает его щеки и нос; впалые глаза, воспаленные от недосыпания, выслеживают чудовищ.

«Чудовищ, которых он сам сюда пригласил».

Кичливость скрывает душу, сгоревшую дотла; пламя давно угасло. Он покорился судьбе, и теперь его согревают только чужие секреты. Сейчас он боится своих жертв не меньше, чем они боятся его.

Жалкая участь Стэнуина чем-то мне знакома и вызывает невольное сочувствие; глубоко внутри, там, где обитает настоящий Айден Слоун, пробуждается какое-то неясное воспоминание. Я приехал в Блэкхит из-за женщины. Я хотел ее спасти, но не смог. Блэкхит должен был дать мне шанс… еще одну попытку?

Ради чего я сюда приехал?

«Не думайте об этом».

– Что ж, давайте перечислим факты. – Стэнуин пристально глядит на меня. – Вы сговорились с Сесилом Рейвенкортом, Чарльзом Каннингемом, Даниелем Кольриджем и еще несколькими лицами. Вас интересует убийство девятнадцатилетней давности.

От неожиданности у меня путаются мысли.