Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

– Что вы здесь делаете? – взволнованно спрашивает Грейс. – Я вас повсюду искала. Вы не пришли на обед.

Она пристально глядит мне в глаза, и я не могу понять, что она там ищет.

– Я решил прогуляться, – говорю я, чтобы ее успокоить. – Пытался представить, как здесь все выглядело раньше.

Она недоверчиво смотрит на меня своими чудесными глазами, моргает, берет меня под руку, согревает теплом своего тела.

– Сейчас уже и не вспомнить, – задумчиво произносит она. – Гибель Томаса омрачила все приятные воспоминания о Блэкхите.

– Вы в тот день здесь гостили?

– Неужели я вам не рассказывала? – удивляется она, кладя голову мне на плечо. – Я была совсем маленькой. В тот день здесь были почти все нынешние гости.

– И вы стали свидетельницей убийства?

– Нет, что вы! – вздыхает она. – Эвелина отправила всех детей на поиски сокровищ. Мне было лет семь, я ровесница Томаса, а Эвелине было десять. Она вела себя как взрослая, и ей поручили за нами присматривать. – Она погружается в воспоминания. – Сейчас-то я понимаю, что ей больше всего хотелось кататься верхом, но тогда мы с радостью согласились на ее предложение и весело носились по лесу, разыскивая спрятанные клады. А потом Томас куда-то сбежал, и мы его больше не видели.

– Сбежал? И никому не сказал куда или почему?

– Эти же вопросы мне потом задавал полицейский. – Она теснее прижимается ко мне. – Нет, Томас ничего не сказал. Спросил, который час, и убежал.

– Спросил, который час?

– Да, как будто куда-то торопился.

– И не сказал куда?

– Нет.

– В его поведении не было ничего необычного? Может быть, он что-то говорил?

– Нет, он все больше отмалчивался, был на удивление неразговорчив. И вообще, в ту неделю он нас сторонился, ходил какой-то мрачный, подавленный, сам на себя не похож.

– А как он обычно себя вел?

– Чудовищно, как все мальчишки в этом возрасте. – Грейс пожимает плечами. – Дергал нас за косички, пугал, прятался в кустах, а потом выскакивал.

– Значит, в тот ваш приезд он целую неделю вел себя странно? – уточняю я. – Вы точно помните?

– Да, мы приехали в Блэкхит за неделю до бала. – Она вздрагивает, смотрит на меня. – О чем это вы задумались, мистер Раштон?

– Задумался?

– Да. Когда вы усиленно размышляете, у вас появляется очень милая морщинка, вот тут… – Она касается пальцем моего лба у переносицы. – Так о чем же вы задумались?

– Пока не знаю.

– Прошу вас, не делайте этого при встрече с моей бабушкой.

– Мне нельзя морщить лоб?

– Нет, вам нельзя думать.

– Это почему?

– Бабушка не любит мужчин, которые много думают. Она считает это признаком лености.

Холодает. Опускаются сумерки, свет дня убегает от черных грозовых туч в небе.

– Пойдемте в дом, – просит Грейс, притоптывая окоченевшими ногами. – Хоть я и не питаю особой любви к Блэкхиту, но не собираюсь из-за этого замерзать до смерти.

Я задумчиво смотрю на пруд, но не могу подтвердить свою догадку, пока не поговорю с Эвелиной, а она сейчас с Беллом. Придется на пару часов отложить размышления. Вдобавок я с удовольствием проведу это время в обществе той, кто не имеет никакого отношения к сегодняшним трагедиям.

Бок о бок мы возвращаемся в особняк и входим как раз тогда, когда по лестнице сбегает Чарльз Каннингем, задумчиво морща лоб.

– Чарльз, что с вами? – окликает его Грейс. – Прямо какая-то беда сегодня с мужчинами, все думают и думают.

Каннингем обрадованно улыбается, хотя обычно беседует со мной очень серьезно.

– Как хорошо, что я вас встретил! – Он спрыгивает с третьей ступеньки и хлопает меня по плечу. – Простите, я замечтался.

Я отвечаю ему дружелюбной улыбкой.