Геном - А. Риддл (2020)

– …только что передали, – послышался обрывок фразы.

– Хорошо, – ответила Лин.

– Будем осматривать еще одну каюту?

– Нет. Опечатайте все как положено и приготовьтесь к отходу. На сегодня хватит.

Лин обернулась и показала Пейтон четыре пальца. Пейтон вернулась на четвертый канал.

– Продолжим?

Дочь взглянула на покрытое морщинами лицо матери.

– В чем назначение твоего собственного «Зеркала»? «Кроличьей норы»?

– В двух словах трудно сказать…

– От нее кто-нибудь пострадает?

Лин скорчила предосудительную мину.

– Нет. Это не так работает.

– А как?

– «Кроличья нора» заставит нас переосмыслить представления обо всем на свете.

Как и многие другие дети, Пейтон выросла, принимая материнские слова на веру. В ее семье, если Лин Шоу о чем-либо высказывалась, ее суждение считалось неоспоримым. В подростковом возрасте Пейтон не дерзила, вела себя тихо, сидела, уткнувшись в книги, играла в одиночку. Она не привыкла конфликтовать. Этим отчасти объяснялся ее интерес к эпидемиологии. Вирусы и бактерии вредили человеку, но размеры их были микроскопическими. Борьба с ними не выглядела ни грандиозной, ни вызывающей, однако стоила многого. Очень многого.

И вот наступила минута, когда пришлось надавить на мать. Пейтон требовалось знать, что их действия тоже чего-то сто́ят и дадут обещанный матерью результат.

– «Кроличья нора» остановит Юрия и «Китион»?

– Если мой расчет верен, они будут нейтрализованы.

– И это поможет мне вернуть Дезмонда?

– Нет. Вернуть его помогу я. Даю слово, Пейтон. Мне известно, что для тебя значит Дезмонд. И я хорошо знаю, каково терять близкого человека в положении, на которое ты не в состоянии повлиять.

От намека на отца у Пейтон защемило сердце. Лин, однако, продолжала с невозмутимым видом:

– Мы доведем дело до конца. Вместе.

* * *

Счетчик глубины погружения отсчитал показания до нулевой отметки. В батискафе не было иллюминаторов, однако компьютер с плоским экраном передавал картинку с шести камер за бортом – одной сверху, одной снизу и с двух на каждом боку. Наверху показалась и ушла вниз толстая корка льда. Батискаф тряхнуло, когда он выскочил на поверхность.

Едва ступив на палубу, Лин отстегнула шлем. Над палубой висело белое облако из сигаретного дыма и пара, вырывавшегося из глоток русских матросов на арктическом воздухе. Голоса моряков и членов научной группы сливались в неразборчивую монотонную какофонию. С верхней палубы светили прожекторы, напоминающие четыре луны за облачным слоем чужой планеты. В шуме и гаме Пейтон разбирала отдельные фразы – ученые обсуждали, следует ли покинуть корабль или остаться. Что-то произошло.

Лин подошла к моряку ВМС США, который управлял подъемом батискафа на борт «Арктики».

– В чем дело, старшина?

– Интернет не работает, мэм.

– Неполадка с нашей стороны?

– Никак нет, мэм.

– Уточните.

Моряк оторвал взгляд от приборов.

– Пятнадцать минут назад пропала связь со спутником.

– С нашим или с русским?

– С обоими.

Глаза Лин забегали из стороны в сторону, словно при скоростном чтении.

– Канал связи работает, просто с другого конца не поступает сигнала. Оперативное управление по работе в глобальной сети, «Рубикон» – все потухло…

Лин повернулась на каблуках и крикнула:

– Васильев!

Кряжистый русский офицер отделился от толпы, на лице – озлобление.

– Объявляйте тревогу! – выкрикнула Лин.

Васильев смущенно остановился.

– Немедленно! На нас совершено нападение!

Лицо моряка посерьезнело – картина в его уме прояснилась. Он отцепил с пояса рацию и поднес ее к губам, однако не успел произнести ни слова.