Таинственная река - Деннис Лихэйн (2004)

По крайней мере, с теми уликами, от которых она могла избавиться. Если Дэйв врал ей — о ноже, об оставленных где-то отпечатках пальцев, о свидетелях его преступления? или самообороны? — тут она ему не помощница. Но она сделала все возможное, чтобы в доме никаких улик не было. Она приняла на себя все, что на нее свалилось. Она справилась со всем. Она вновь почувствовала головокружение; столь сильного головокружения у нее прежде никогда не бывало. Но тут вдруг ее пронзило ясное осознание того, что она все еще молодая и сильная и ее уж никак нельзя назвать ни пережженным тостом, ни спущенной камерой. Она пережила смерть обоих родителей, пережила годы безденежья; пережила панический страх, когда ее шестимесячный сын чуть не умер от пневмонии — от всего пережитого, как ей казалось, она не стала слабее, только сильно устала, — но сейчас все изменилось, и она вспомнила, кто она на самом деле. А она была и есть — вне всякого сомнения — женщина, которая не станет умолять о пощаде, даже если ее погонят сквозь строй; наоборот, она выйдет вперед и скажет: «Ну, так начинайте же. Давайте, старайтесь изо всех сил. Но я отомщу. Не спущу вам ничего. Я не прогнусь от страха и не умру. Так что, берегитесь».

Она подняла с пола зеленый мешок для мусора и принялась скручивать его до тех пор, пока он не стал походить на тощую морщинистую шею старика, затем, крепко сжав скрутку обеими руками, она завязала ее узлом. После этого она некоторое время смотрела на результаты своей работы, не понимая, почему скрученный полиэтиленовый мешок напомнил ей старческую шею. С чем это связано? Вдруг она заметила, что экран телевизора погас; только что шла спортивная передача, и вдруг экран стал черным.

А потом по черному экрану протянулась узкая светлая полоска. Селеста помнила, что такое бывает, когда в телевизоре сгорает кинескоп. Если и сейчас причина та же, то это уж слишком, все к одному. Вот уж совсем некстати.

Но вдруг белая полоса на экране стала расширяться и превратилась в студию новостей, из которой прямо на зрителей смотрела женщина-репортер, ведущая передачу с места событий; она выглядела взволнованной и испуганной.

— Мы прервали наши передачи, — прозвучал голос диктора, — чтобы рассказать вам о трагическом событии. Валери Копари находится внутри зоны оцепления по соседству с Тюремным парком в Ист-Бакингеме, где полиция ведет широкомасштабные поиски пропавшей женщины. Валери, вам слово.

Селеста наблюдала, как на экране вместо интерьера студии появилась картинка, снимаемая с вертолета, — слегка подрагивающий вид сверху Сидней-стрит и Тюремного парка, где количество копов было такое, что создавалось впечатление, будто район оккупирован целой полицейской армией. Она видела десятки маленьких фигурок, снующих по парку словно муравьи; на канале стояли полицейские катера. Она видела фигурки, похожие на муравьев и рассыпавшиеся в цепь, которая медленно продвигалась к роще, окружавшей заброшенный кинотеатр под открытым небом.

Дул сильный боковой ветер, вертолет качало, отчего объектив камеры подрагивал и в некоторые моменты Селеста могла видеть другой берег канала, Шаумутский бульвар, протянувшийся до технопарка.

— Мы сейчас показали вам зону в Ист-Бакингеме, куда полиция прибыла сегодня утром и сразу же начала широкомасштабные поиски пропавшей женщины, которые продолжаются до сих пор. По неподтвержденным данным, которыми располагает канал «Новости IV», эта женщина исчезла из автомобиля, в котором обнаружены следы преступления. Не знаю, Вирджиния, смогут ли наши телезрители рассмотреть их…

Камера, установленная на борту вертолета, сделала головокружительный разворот с технопарка на Шаумутском бульваре и поймала в фокус синюю машину с открытой дверцей, стоявшую на Сидней-стрит. Машина, окруженная полицейскими, выглядела сиротливой и жалкой.