— К сожалению, нет. Я старалась перепроверять информацию, поэтому не успела…

— Все отлично, Ингрид.

Молодая сотрудница полиции вяло улыбнулась и попыталась выпрямить спину.

— А… с Эмили… я… хотела знать, как…

— Все случилось очень быстро, — соврала Сара, увидев в глазах молодой женщины смертельный страх. — Сожалею, но время траура наступит позже. Мы должны сосредоточиться на работе. Продолжайте поиски в направлении религиозных групп, известных фактами насилия против сатанистов. И, если останется время, найдите мне значение слова «иеро», как бы оно ни писалось.

Сара заметила в глубине палатки макушку Геральда Мадкина, которому поручила поиск человека, фрагмент отпечатка пальца которого был обнаружен на плече Катрины Хагебак.

Она пошла к нему, горячо желая, чтобы у него были для нее хорошие новости.

— Кусок отпечатка заговорил? — спросила Сара.

— К сожалению, как я и опасался. Образец слишком мал, чтобы можно было применить метод экстраполяции. Даже в Осло они ничего не добьются…

Сара невозмутимо приняла дурную новость.

— Я также провел анализ отпечатков пальцев убитых нападавших, — продолжал Геральд Мадкин. — Они не числятся ни в одной картотеке…

Сара кивнула, довольная тем, что ее предположение подтвердилось. Но это никак не помогало продвижению расследования. Теперь только Николай Хауг мог помочь ей совершить прорыв.

Она вышла из палатки и позвонила старому начальнику полиции, прикрывая рукой микрофон трубки, чтобы ветер не заглушал ее голос.

— Что вы установили относительно близких Катрины Хагебак, проживающих в окрестностях? Алиби надежные?

— Как вам удается?

— Простите?

— Была перестрелка, в которой вас чуть не укокошили, министр внутренних дел вас перед всеми унизил, через… менее чем через час вас заменят другим сотрудником, а я не слышу в вашем голосе ни единой нотки волнения. Черт, кто вас научил этому трюку?

«Жизнь», — хотела ответить Сара, но это вызвало бы слишком много вопросов, особенно неуместных в данный момент.

— Не важно, — ответила она. — Я вас слушаю.

— О’кей. Пока что я ничего не нашел. Опросил полтора десятка человек, которые могли бы встречаться с ней в последние двадцать четыре часа, но, как я вам уже говорил, все они находились либо у друзей, либо на работе, либо в магазинах… Короче, у всех железобетонное, легко проверяемое алиби. У меня такое ощущение, что я зря потерял время.

«И я так считаю», — подумала Сара.

— Новый руководитель расследования, который сменит меня, сам решит.

Она уже хотела закончить разговор, когда Хауг ее окликнул:

— Эй… Я же вам говорил, что это устроили русские. Почему вы, столичные, никогда не верите людям?

— Я здесь не затем, чтобы верить или не верить, а чтобы установить истину.

Подавленная, но держа спину прямо, Сара вернулась в палатку Триммера.

Видя, что она входит, он жестом подозвал ее.

— Я нашел нечто, что могло бы вас заинтересовать, — заявил он, довольно щурясь от того, что может помочь Саре. — С первого раза я ее не заметил. И неудивительно: она спрятана между пальцами ног. Но посмотрите…

Он развернул лампу и направил ее свет на ступни ног Катрины Хагебак.

— Возьмите это, будет лучше видно.

Сара поднесла протянутую ей лупу к глазам и в конце концов разглядела маленькую надпись, вытатуированную на коже премьер-министра: «Этта».

— Есть идея, что это может значить? — спросил Триммер.

Сара пожала плечами. Имя близкого и дорогого человека? Но кого именно? Это имя ни разу не встречалось в досье секретных служб на Катрину Хагебак, в которое собирали данные как по ее общественной, так и по частной жизни.

Пока что это стало для Сары еще одной загадкой.

— Ладно. Мне очень жаль, но никакие новые анализы ДНК с места преступления не позволили идентифицировать подозреваемого.