Нас не догонишь... - Юрий Москаленко (2017)

…Ночь, темнота, хоть глаз выколи, а этим хоть бы что, они так изучили свою тропу, что могут по ней ходить с завязанными глазами.

– Осторожней Вулэ, тут сук, ты его всё никак не спилишь!

– Да знаю я, чего опять указываешь, думаешь не по… О-й! Ё-ё!!! Как больно! Собака, да я тебя!

– Ничего не меняется! – раздался приглушённый смех громилы – Ты, как всёгда, не можешь мимо него пройти и каждый раз обещаешь его срубить.

Мы, всей колонной, состоящей из нашего фургона и прицепленных к нему бычка с коровой и пяти воинов макров на лошадях, продвигались вглубь леса.

– Ну, вот мы и на месте. Костёр разжечь, фургон не трогать. С ним завтра разберёмся. Гоблина привязать к дереву спиной ко мне. Пацана…, а давай и его рядом с ним у другого дерева. Есть у меня мысль, как развязать язык канну! – засмеялся в голос главарь этой банды. Видно, здесь они не боялись быть услышанными.

Меня бесцеремонно скинули с крупа лошади и, содрав верхнюю одежду, раздев по пояс, действуя при этом весьма грубо, привязали к толстому дереву и, к тому же, сняли ошейник.

– Хэрн! Хэ-эрн!!! – от ужаса у меня на голове волосы стояли дыбом.

– А! Э! А! Э! Малыш! – простонал Хэрн.

Прошептал он всё вслух, на что главный из разбойников, его мог я различить только по голосу, резко сказал:

– Гоблину кляп в рот, чтобы не мог ничего говорить, ему только слушать придётся. Пари, что я разговорю канна быстро. Рассвести не успеет, а он будет петь, как птичка говорун.

– Канна за время до рассвета? Не, не верю. Пять золотых.

– А что так мало? Утраиваю ставку!

Как тут любят всё решать спорами, при этом ни одно пари не обходится без денежных ставок. Дошло до сорока золотых, причём, все поставили против своего главаря. Демократия, черт их возьми!

– Малыш, – раздался голос Хэрна в моей голове. – Ты как? Тебя не сильно помяли?

– Нет. Только будили невежливо и больно.

– Суки! Меня так спеленали, что и понять ничего не успел. Профессионалы, сволочи. Мастера. Прости, я их не заметил, и браслет на руку надели какой-то. Себя нормально чувствую и силы есть, а манны, как не бывало. Знают, что практически каждый гоблин, маг.

– Что теперь делать?

– Выбираться из этой клоаки. Я покочевряжусь, немного поломаюсь, а потом признаюсь, что деньги на кулоне. Сразу сдаваться нельзя, не поймут. Они не дураки, понимают, когда их обмануть хотят. Говорят, врождённая особенность, поэтому, когда с ними объясняешься, надо говорить только правду, пусть и не всю. – и вдруг по менталу пришёл всплеск ужаса с нестерпимой болью. Похоже, началось.

– А-э-а-э-а-э-а!!! – закричал Хэрн в голос, даже сквозь кляп.

Ужас, животный ужас, разрывал мне душу. Но со связанными руками не повоюешь. И рядом находятся эти суки. Не увернуться от разящего удара, а потому подождём, лишь бы слишком поздно не было.

… через некоторое время…

– Ты, я смотрю, орёшь как баба, а говорить, что мы хотим всё равно не хочешь. Последний раз спрашиваю, деньги где?

– Сука ты, я тебе, гад, все руки поломаю, ты у меня есть будешь только жидкие кашки, потому-что жевать будет нечем.

– А я думал, ты меня просто убьёшь! – усмехнулся глухим, простуженным голосом громила. – Ну что, командир, продолжим? Не понимает вопросов разумный, смотри, рассвет забрезжил, ещё немного и деньги твои плакали! – поддел товарища громила.

– Ну-ка, дай я сам! Не умеешь ты работать моей игрушкой, смотри, как надо. Я весь процесс издевательств над Хэрном слушал с ужасом и диким страхом и уже приготовился к новым крикам друга, когда мою спину разорвала дичайшая боль и я забился в истерическом крике. Хэрн дважды за ночь терял сознание от боли, а вот я, с первого удара, похоже, потерялся рассудком и малой не удачно, а может, наоборот, удачно выскочил из своей ракушки, видно, вспомнив те истязательства, что не раз испытывал он за свою маленькую жизнь.