Виват, император. Часть первая - Юрий Москаленко (2017)

Как и предполагали, северянин выбрал, конечно, вариант посещения Йена. Всё-таки деньги это худшее зло, в сравнении, даже с женщинами. Красивыми женщинами. В комнате, кроме меня и Шварца, больше никого. Йен с Косым недавно вышли.

Что говорить — мышеловка захлопнулась мгновенно. Немного шума было в то время, когда вязали помощников главного стражника и то, из-за того, что мы с бароном не принимали участия в этом веселье. Нам более содержательная беседа предстояла, к тому же, стол накрыт. Вино подавали остывшим. А кабанятина приятно парила, источая убийственный запах.

Косой, прикрываясь, что-то сунул Йену в руку, когда нагрянул Северянин. Как потом объяснил Шварц, спорили, куда вначале стражник направится. За деньгами или к женщине? Выиграла жадность и стяжательство.

Вот теперь лицезреем, удивлённо — расстроенное красивое, мужественное лицо сильного воина. Даже и тени страха нет в его взгляде. Просто, видно уже прикидывает, как будет нас головой в землю забивать ударами по заднице. Но пока, увы, не дёрнуться. Хоть я и снял путы плетения «паралича». Меч, уверено обхваченный рукой Шварца, как-то не предполагал резких движений. А снял я плетение только с одной целью — поговорить.

Шварц, молча смотрел в лицо воина, и, видно, всё больше убеждался в правильности первой его мысли, просто прирезать это сложного, несгибаемого человека, иначе если ошибёмся, на пути к праотцам окажемся уже мы.

Йен, получив команду подготовить встречу для северянина, всё сделал, как надо. Единственное, сразу предупредил, что если не удастся договориться с воином, его надо в любом случае кончать. Это было требование трактирщика и мотивировал он это тем, что северянин унижения не простит. Как тем, кто это в отношении его допустил, так и тех, кто присутствовал при этом или просто был как-то к этому унижению причастен.

Самое смешное, что, по-видимому, стражник понимает, что влип, и что выйти ему живым сегодня из таверны можно будет только в одном случае — если он согласится на наши требования, которые пока ни я, ни Шварц ещё не озвучивали. Шварц молчит, молчит и воин, и только бесстрастно и бесстрашно смотрит в глаза барону.

Похоже, что пацан немного дрогнул.

— А не плохо вы смотритесь, словно король своего придворного в рыцари производит — с ленцой в голосе произнёс я, разрывая, наступившую с уходом трактирщика и главаря из кабинета тишину. — Кстати, мясо остынет! — потом Шварцу, — Не хочешь пригласить достойного человека к нашему столу? Пускай присоединяется к нашей ранней трапезе. Все-таки нам сегодня пришлось вставать рано.

Я уже решил. Если дёрнется непонятливый, обидчивый потомок северных варваров, то и останется на этом полу подыхать. Тогда уже лупану по нему не заклинанием святош, а его боевой производной от Хэрна. Оставлять такого врага у себя за спиной чревато!

— Если договоримся, то всегда можно повторить и исполнить по новой, эту скульптуру. — Потом посмотрел в глаза северянину… — умный человек всегда поймёт, что для него благо, а что ведёт к погибели и сможет управлять своей гордыней.

Шварц, нехотя убрал меч с плеча воина, и уверенным движением вернул его в ножны.

Повернулся к стражнику спиной.

Это самый опасный момент был. Если нападёт — придётся убивать. И так же, молча подошёл к столу, причём выбрал кресло напротив с меня.

Так и оставаясь повёрнутым спиной к Северянину…

Опасный момент. Всё-таки, разоружить стражника так еще никто и не удосужился.

Сейчас решается многое. Для него — жизнь, а для нас — будет ли в баронстве сильный начальник стражи, или придётся искать на эту ответственную должность другого.

Шварц, словно не замечая ничего, потянулся к бутылке, стоящей на столе, но немого в стороне от него. Взглядом спросил у меня, типа, наливать?