Безмолвие - Джон Харт (2020)

Джек проследил за взглядом детектива. Тюрьма представляла собой массивное шестиэтажное строение из бетона с укрепленными дверями и узкими щелями-окнами. Рядом с ним даже здание суда выглядело маленьким.

– Посещения только с часа дня.

– Я – полицейский. Ты – его адвокат.

Джек кивнул, радуясь в душе, что он не один, а с Хантом.

– Ладно. Пошли.

В приемной Хант положил оружие в стальной ящик и сообщил дежурному, что хочет увидеть Джонни Мерримона.

– Имя, пожалуйста.

Хант назвал себя и Джека.

– Цель посещения.

– Консультация с клиентом.

Наблюдая за происходящим со стороны, Джек подумал, что происходящее напоминает танец. Хант знал дежурного, дежурный знал Ханта, однако каждый играл предписанную ему роль. Скупой язык тел, сухой тон, короткие, словно оборванные, реплики. Закончилось все неожиданно и плохо.

– Извините, сэр. Посещения сегодня утром запрещены.

– Что? Почему?

– У нас сегодня локдаун. Строгая изоляция. Распоряжение шерифа.

Хант посмотрел на дежурного, потом – в длинный коридор за зарешеченной дверью. Там было тихо, и охранники стояли в расслабленных позах.

– Не верю.

– Прошлой ночью были беспорядки.

– Какие беспорядки?

– Извините, сэр. Никто не входит, никто не выходит. Это все, что я могу сказать. Можете подождать. – Дежурный кивком указал на ряд пластиковых стульев, и Хант начал закипать.

– И сколько, черт возьми, ждать?

– Пока шериф не скажет.

Хант сдержал сердитые слова, но руки у него уже дрожали. Забрав из ящичка оружие, он остановился у выхода и обернулся.

– Ты же понимаешь, что это чушь собачья?

«О чем это он?» – подумал Джек.

– Если объявлен локдаун…

– Нет никакого локдауна. Просто шериф нас не пускает. Старый трюк.

– Зачем ему это?

– Время. Хочет выиграть побольше времени наедине с Джонни.

* * *

Двумя этажами ниже никакого времени не было. Свет то загорался, то гас, но это не имело значения. Джонни смотрел на стену, но едва видел ее. Он дотронулся до пола и ничего не почувствовал. Изоляция давила, тревога нарастала; усиливались головная боль, беспокойство, напряжение в груди. Джонни подтянулся. Ладони скользили по стене. Сердце билось неровно. Он попытался сглотнуть – и не смог вдохнуть.

Ты уже делал это раньше.

Сможешь и сейчас.

Слова бились эхом в голове. Перебирая руками по стене, он прошел от одного угла до другого.

Камера была безжизненной коробкой, дырой, отнявшей у него вещи, которые он любил.

Ничто не вечно.

Ничто не длится всегда.

Он подумал, что это ложь, но в серой зоне прозвучали шаги. Скрипнул металл.

– Готов поговорить?

Джонни сказал себе, что голос принадлежит шерифу. Словно прибой, он то накатывал, то отступал. Джонни обогнул еще один угол и увидел жесткие глаза и старческое лицо.

– Нечего… – Он закашлялся и ощутил во рту вкус рвоты. – Мне нечего сказать.

– Ты не выйдешь отсюда, пока не поговоришь со мной. – Джонни покачнулся. – Давай, сынок, говори. Я тебя не слышу.

Джонни отыскал взглядом лицо и засмеялся.

Говори.

Он уже кричал.

* * *

К тому времени, как шериф пришел в следующий раз, Джонни обошел камеру 967 раз. Он уже посчитал. Шесть шагов, потом четыре. Шесть и четыре.

Пустота.

Гроб.

Когда металл снова скрипнул, Джонни ощутил движение воздуха и вместе с ним – запах пота, кожи и кофе. Он покачнулся. Самый приятный за все время запах и самый на данный момент реальный. Потом металл скрипнул снова, и Джонни остался один в пустоте. Он прикусил язык и ущипнул себя. Дрожь прошла по телу. Его трясло и трясло, пока не заболели мышцы, а потом он закрыл глаза и двинулся по периметру камеры.

Тысяча сто раз.

Две тысячи.