Графиня Рудольштадт - Жорж Санд (2000)

— Я католичка и поступала именно так во времена детства, — ответила Консуэло после минутного размышления. — Я открывала сердце и предоставляла руководить моей совестью священнику, не различая его лица во мраке исповедальни. Его имя, его жизнь были мне неизвестны. Я видела в нем лишь жреца, но не человека. Я повиновалась Христу и не думала о том, кто был его орудием. Разве это так уж трудно?

— Если ты тверда в своем решении, подними руку.

— Подождите, — сказала Консуэло. — От вашего ответа будет зависеть вся моя жизнь. Позвольте же мне задать один вопрос в первый, единственный и последний раз.

— Вот видишь! Ты уже колеблешься, уже ищешь гарантий не в своем внезапном порыве, не в устремлении своего сердца к нашей идее, а в чем-то ином. Все же говори. Вопрос, который ты хочешь задать, прояснит для нас состояние твоего духа.

— Вот мой вопрос. Приобщен ли Альберт ко всем вашим тайнам?

— Да.

— Без всяких ограничений?

— Без всяких ограничений.

— И он идет вместе с вами?

— Вернее будет сказать, что мы идем с ним. Он один из светочей нашего совета, самый чистый, быть может, самый близкий к Богу.

— Почему же вы сразу не сказали мне об этом? Я не стала бы колебаться ни секунды. Ведите меня куда хотите, располагайте моей жизнью. Я ваша и клянусь в этом.

— Ты простерла руку! Но чем ты клянешься?

— Клянусь Христом, чей образ я здесь вижу.

— А что такое Христос?

— Это Божественная мысль, открытая человеку.

— Полностью ли запечатлена эта мысль в букве Евангелия?

— Пожалуй, нет, но думаю, что она полностью запечатлена в его духе.

— Твои ответы нас удовлетворили, и мы принимаем твою клятву. Теперь мы укажем тебе, в чем состоят твои обязанности по отношению к Богу и к нам. Узнай же заранее три слова, которые являются ключом ко всем нашим тайнам, причем большинству вступающих в наше братство мы открываем их лишь по истечении длительного срока и с большими предосторожностями. Тебя не нужно учить долго, но и ты должна серьезно задуматься, чтобы понять все их значение. Свобода, братство, равенство — такова тайная и глубокая формула учения Невидимых.

— И в этом заключается вся тайна?