Террор - Дэн Симмонс (2015)

– Молодого натуралиста? – сказал Пеглар. – Любимого собеседника капитана Фицроя? Конечно помню. Человек, с которым проводишь пять лет кряду на борту маленького барка, так или иначе оставляет впечатление, даже если он был джентльменом, а ты нет.

– И какое впечатление он произвел на вас, Гарри? – Бледно-голубые глаза Бридженса слезились, то ли от волнения при виде солнца, то ли просто от непривычного света, пусть и слабого. Красный диск, еще не успев полностью выйти из-за темной облачной гряды, снова начал опускаться.

– Мистер Дарвин-то? – Пеглар тоже щурился – не столько от восхитительного сияния солнца, сколько пытаясь получше вспомнить худого молодого натуралиста. – Я находил его человеком приятным и учтивым, как положено джентльмену. Полным энтузиазма. Конечно, он постоянно заставлял людей таскать и укладывать в ящики этих чертовых мертвых животных – в какой-то момент мне показалось, что одни только вьюрки заполнят трюм до отказа, – но и сам не чурался грязной работы. Помните, как он помогал грести, когда мы буксировали старый «Бигль» вверх по реке? А в другой раз он спас лодку, подхваченную приливной волной. А однажды, когда рядом с нами плыли киты – неподалеку от побережья Чили, кажется, – я с удивлением обнаружил, что он самостоятельно забрался аж на салинг, чтобы рассмотреть их получше. Вниз он спускался уже с моей помощью, но прежде час с лишним наблюдал в бинокль за китами, стоя на салинге с развевающимися на ветру полами куртки.

Бридженс улыбнулся:

– Я почти ревновал, когда он дал вам почитать ту книгу. Что это было? Лайель?

– «Основы геологии», – сказал Пеглар. – Я ничего толком там не понял. Или, вернее, понял ровно столько, чтобы осознать, насколько опасна эта книга.

– Вы имеете в виду лайельское утверждение о возрасте вещей, – сказал Бридженс. – Совершенно нехристианскую идею, что все на планете меняется медленно, на протяжении огромных геологических периодов, а не стремительно, в силу каких-то грандиозных событий.

– Да, – сказал Пеглар. – Но мистер Дарвин был страстным сторонником этой идеи. Он производил впечатление человека, пережившего религиозное обращение.

– Полагаю, в известном смысле так оно и было, – сказал Бридженс. Теперь над грядой облаков виднелась только треть солнечного диска. – Я вспомнил мистера Дарвина, поскольку наши с ним общие друзья перед отплытием экспедиции сказали мне, что он пишет книгу.

– Он уже опубликовал несколько своих сочинений, – сказал Пеглар. – Помните, Джон, мы с вами обсуждали его новую книгу «Дневник изысканий по естественной истории и геологии стран, посещенных во время кругосветного плавания корабля „Бигль“», когда я пришел брать у вас уроки. Она была мне не по карману, но вы сказали, что читали ее. И кажется, мистер Дарвин опубликовал еще несколько томов, посвященных флоре и фауне, которые он исследовал во время плавания.

– «Зоологические результаты экспедиции на „Бигле“», – сказал Бридженс. – Да, это сочинение я тоже приобрел. Нет, я имел в виду, что он работал над гораздо более важной книгой, по словам моего дорогого друга мистера Бэббиджа.

– Чарльз Бэббидж? – спросил Пеглар. – Парень, который мастерит разные странные приборы, включая какую-то вычислительную машину?

– Он самый, – сказал Бридженс. – Чарльз говорит, что все последние годы мистер Дарвин работал над чрезвычайно интересным трудом, посвященным эволюции органических форм. Очевидно, в него включены сведения из области сравнительной анатомии, эмбриологии и палеонтологии – которые все представляли предмет повышенного интереса для нашего бывшего корабельного натуралиста, если вы помните. Но по тем или иным причинам мистер Дарвин решительно не желает публиковать свою работу, и, по словам Чарльза, возможно, книга не выйдет в свет при нашей жизни.

– Эволюция органических форм? – повторил Пеглар.