Террор - Дэн Симмонс (2015)

Капитан ничего не ответил, и через минуту Блэнки отстал от него и пошел рядом с кем-то из морских пехотинцев.

Крозье велел одному из свободных в данный момент мужчин занять его место в упряжи – они научились сменять друг друга на ходу, не останавливая саней, – а потом отступил в сторону от колеи и посмотрел на часы. Они шли около пяти часов. Оглянувшись назад, Крозье увидел, что настоящий «Террор» уже скрылся из виду, отделенный от них по меньшей мере пятью милями замерзшего моря и несколькими низкими торосными грядами.

По-прежнему оставаясь руководителем злополучной экспедиции, Френсис Родон Мойра Крозье больше не являлся капитаном корабля Службы географических исследований Военно-морского флота Британии. Эта часть его жизни – а служба во флоте сначала простым матросом, потом военно-морским офицером была всей его жизнью с отроческой поры – навсегда закончилась. После того как он потерял так много людей и оба корабля, Адмиралтейство никогда не доверит Крозье командования другим судном.

До лагеря оставалось еще два дня пути. Крозье устремил взгляд на высокую торосную гряду впереди и устало потащился дальше.

33

Гудсир

69°37′ 42'' северной широты, 98°41′ западной долготы

22 апреля 1848 г.

Из личного дневника доктора Гарри Д. С. Гудсира22 апреля 1848 г.

Вот уже четыре дня я нахожусь в так называемом лагере «Террор». Думаю, он вполне оправдывает свое название.

Шестьюдесятью людьми здесь, включая меня, руководит капитан Фицджеймс.

Признаюсь, когда на прошлой неделе я впервые увидел издалека это место, на ум мне пришли картины из гомеровской «Илиады». Лагерь расположен на берегу довольно широкой бухты примерно в двух милях от каменной пирамиды, почти двадцать лет назад возведенной на мысе Виктори-Пойнт Джеймсом Кларком Россом. Это место несколько лучше всех прочих защищено от ветра со снегом, дующего со стороны пакового льда.

Возможно, сцены из «Илиады» вспомнились мне при виде восемнадцати длинных лодок на берегу замерзшего моря – четыре лодки лежат на боку, остальные четырнадцать привязаны к саням.

За лодками стоят двадцать палаток разного размера – от маленьких голландских, какими мы пользовались год назад, когда я сопровождал ныне покойного лейтенанта Гора к Виктори-Пойнт (в каждой такой палатке могут спать шесть человек, по трое в спальном мешке, сшитом из волчьих шкур и одеял, шириной пять футов), до палаток побольше, изготовленных парусником Мюрреем, в том числе двух предназначенных для капитана Фицджеймса и капитана Крозье с их личными вестовыми, и, наконец, двух самых больших палаток, размером примерно с кают-компанию «Эребуса» и «Террора», одна из которых отведена под лазарет, а другая – под матросскую столовую. Несколько других палаток служат столовыми для мичманов, унтер-офицеров, офицеров и приравненных к ним по положению гражданских лиц, как инженер Грегори и я.

Или, возможно, «Илиада» вспомнилась мне, поскольку при приближении к лагерю «Террор» ночью (а все санные отряды, отправлявшиеся с корабля «Террор», добирались до места назначения на третий день, после наступления темноты) в первую очередь в глаза бросается множество костров. Разумеется, топлива здесь нет, если не считать незначительного количества дубовых досок, привезенных с разрушенного «Эребуса» специально для этой цели, но за последний месяц сюда переправили все оставшиеся мешки угля с обоих кораблей, и многочисленные угольные костры ярко горели на берегу, когда я впервые увидел лагерь «Террор». Огонь пылал в открытых очагах, сложенных из камней, и в четырех высоких жаровнях, уцелевших после карнавального пожара.

В результате берег озарялся светом многочисленных костров, а также горевших там и сям факелов и фонарей.