Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален - Борис Конофальский (2021)

«Любезный брат мой, здоровья вам желаю на долгие лета. Думы мои подтвердились, Господь меня милостью не оставил, хочу сообщить вам, что я снова беременна, — у кавалера аж лицо вытянулось: „И эта брюхата?! Жена, Бригитт, а теперь и графиня? Надеюсь, это герцог постарался“. Он начал читать дальше. — Герцог при дворе после ремонта отвёл мне покои, покои хороши: с окнами большими, с камином и нужником, наконец покои у меня есть, что меня достойны. А слуг Его Высочество назначил всего двух, коих мне мало, так как конюха у меня нет и камердинера тоже, а есть лишь девки, что при мне и при моих покоях состоят. Я уж герцога просила, но он на скудость казны пеняет. А мебель у меня не новая, и платья другие нужны, уж те, в каких я приехала, в Вильбурге давно не носят, посему была бы рада я, если бы вы мне, брат, от щедрот своих хоть малую мзду жаловали. Хоть тысячи две, а лучше три талеров прислали бы. — „Три тысячи! Ох и нагла графиня, забыла, что зуб ей телок в хлеву выбил, где она ночевала по детству“. — А про вас при дворе говорят много, и говорят, что воин вы изрядный и, наверное, поможете маршалу какому-то мужиков одолеть. — „Давно писала, ещё не знала, что мужиков я побил“. — А тут приехал ваш и мой недруг, граф. Герцог его принимал. Знаю, что они про вас говорили, так как человек, что прислуживал им за столом, про вас от них слыхал. А меня туда герцог не позвал, хотя всегда на обеды и ужины зовёт.

С мольбами за вас, сестра ваша

графиня Брунхильда фон Мален».

«Вот курица, про всякую дурь, про платья да про хлопов своих целый лист исписала, а про главное, про визит графа, всего одна строка! Баба, что с неё взять. Красоты сама редкостной, а мозги как у прочих баб. А денег всё-таки придётся ей послать. Не то, что просит, но монет пятьсот придётся».

Вот как тут ему тревожиться перестать? Пока он воюет, враги его времени не теряют, затевают что-то. Да, и слава, и особенно деньги ему теперь совсем не помешают. И ещё больше ему помехой не будет свой епископ в городе Малене. Последним он взял письмо жены. Писала она то, что всякая женщина глупая может написать. Мол, всё за него молится. И ждёт с войны. И Бригитт ей докучает. И холопы непослушны. Читал он всё это без интереса, единственное, на чём остановился, так это на том, что бремя её проходит, и чрево её велико, как Господом положено, что теперь её и не тошнит больше, и что роды будут в начале сентября, коли Бог назначит. И что монахиня говорит, что первенец её будет мальчик.

Волков положил письмо на стол. Ночь уже на дворе глубокая, лагерь спит, девки с солдатами не гуляют, тихо. Только сержанты окликают караульных вдали. К ужину он почти не прикоснулся, а просил Гюнтера принести бумагу и чернила. А как надобное было принесено, принялся писать. И первое письмо, конечно, писал ей. Милой сердцу Бригитт.

Глава 26

Вилли пришёл на заре за деньгами. Взял сто сорок четыре монеты и уехал в Нойнсбург за мушкетами, ему не терпелось попробовать оружие, что делал другой мастер. Заодно прихватил все письма, что кавалер написал ночью. Волков сел завтракать, и тут ему доложили, что к нему пришли купцы.

— Что за купцы? — спросил он, отламывая горячего хлеба и глядя, как Гюнтер наливает ему чёрной ароматной жижи в супную чашку.

— Купцы из Рункеля, как они говорят, — отвечал ему сержант Хайценггер.

Волков подумал, что они пришли жаловаться на грабёж, что им устроили ландскнехты, и решил их не принимать, но тут сержант добавил:

— Говорят, что по делу о серебре.

— О серебре? — удивился генерал. Он щипцами колол сахар и маленькие кусочки его бросал в чашку с кофе.

«Уж не хозяева ли нашлись на моё серебро?»

— Ладно, зови.