Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален - Борис Конофальский (2021)

— Нет… Нет, господин, — говорит раненый сержант.

— Ты же был в голове колонны, но не видел?

— Нет, не видел, господин. Жарко было, марево стояло, все устали уже. Все быстрее к реке хотели, к броду, чтобы хоть воды попить.

— А капитан ваш где был?

— Так первый ехал на коне.

«Болван Бертье. Неужели в середине колонны не мог ехать?»

— И что?

— Ну, так его рыцари и ударили первым. Они четверть нашей колонны проехали, раскидали людей как снопы, переломали людей. Потоптали.

— А капитана? Убили? — спрашивает полковник.

— Коня у него убили, но он из-под рыцарей выскочил, из свалки, что была, вылез, только, кажись, руку ему правую сломали, он меч в левой руке потом держал. Но командовал ещё…

— Командовал?

— Да, кричал, чтобы по дороге не бежали. Кричал, что кавалеры поедут по дороге следом, так всех потопчут. Кричал, чтобы в лес заходили, — с паузами рассказывал раненый.

— Так, значит, поначалу он жив был?

— Жив, жив… Стал людей в лес заводить, я с ним был, думали, что кавалеры в лес не поедут, а тут как на дорогу глянул…, - раненый стал переводить дыхание.

— Ну!

— Мужичьё прямо по дороге прёт в штурмовой колоне по шесть, почти бегут, сволочи… Смели нас просто… Сволочи, с дороги в лес и дальше к реке погнали. А там резать стали… Их было втрое против нас, они слаженные, а мы, кто ещё остался, к воде самой прижались кучками, кто по десять, кто по двадцать, разве нам отбиться было? Капитан ещё кричал что-то, пытался людей собрать вокруг себя… Думал пойти по берегу, прорваться обратно…А потом мне ноги разрубили, по голове получил. Всё…

Раненый, кажется, выдохся, но главного так и не сказал, ни про Бертье, ни…

— Так откуда мужики, откуда кавалеры-то взялись? — пытался дознаться Волков.

— Не знаю, господин, ничего не знаю…, - тихо отвечал раненый сержант.

— Несите его назад, к первому раненому, — распорядился полковник и снова прикрикнул на собравшихся вокруг солдат. — Ну, что встали, ищите, ищите ещё раненых, капитана ищите.

Долго искали. Раненых ещё нашли восьмерых, но храброго капитана и весёлого человека Гаэтана Бертье так и не нашли.

— Видно, он попытался по воде уйти, — предположил Максимилиан.

«Да, в доспехе и со сломанной рукой, конечно, всякий захочет поплескаться в воде».

Волков не стал говорить молодому человеку, что в плохой, в нечестной войне, где нет места ни чести, ни совести, утащить тело видного офицера — дело обычное. Дело вознаграждаемое. Наверное, ублюдки тащили Бертье по земле, привязав за ноги к лошади, чтобы показать старшим офицерам. Может, награду выклянчить. А потом повесить труп на том берегу, на виду, тоже ногами кверху и непременно голым. Когда Рыцарь Божий шёл драться с хамами у брода, он думал, что и его ждёт такая участь. Мелькнула такая мысль, ну а чего ещё ждать от взбесившегося быдла, которое даже Бога отринуло? Неужели уважения к мёртвым господам?

Волкова, хоть он и смертельно устал, но злоба стала заливать его, при этом добавляя ему новых сил.

— Всё, уходим, — командовал он.

Раненых относили к дороге, там уже телега приехала. Всего живых набралось десять. Десять! От роты в двести с лишним человек! Нет, тут было что-то не так. Глядя на остатки одной из своих рот, которые уместились в одной большой обозной телеге, он раздражался ещё больше.