Враг - Ли Чайлд (2010)

– У тебя есть записи показаний миссис Брубейкер о телефонных переговорах, которые вел ее муж?

– После обеда четвертого января?

– Нет, раньше. В новогоднюю ночь. Примерно через полчаса после того, как все взялись за руки и спели «Доброе старое время».

– Может быть. Я сделал тогда подробные записи. Могу пойти посмотреть.

– Поторопись, – попросил я. – Мне нужно платить за разговор.

Я услышал, как он положил трубку на стол. До меня донеслись какие-то скребущие звуки. Я ждал. Бросил в автомат еще пару четвертаков. Мы уже потратили два доллара на телефонные разговоры. Плюс двенадцать за еду и пятнадцать за номер. У нас осталось восемнадцать долларов, из которых мы очень скоро потратим еще десять. Я уже начал жалеть, что армия покупает «шевроле» с такими мощными восьмицилиндровыми двигателями. Маленький автомобиль с четырьмя цилиндрами, вроде того, что взял напрокат Крамер, довез бы нас до нужного места за восемь долларов.

Санчес взял трубку.

– Итак, новогодняя ночь, – сказал он. – Жена сказала, что ему пришлось прервать танец примерно в ноль тридцать. Брубейкер был этим недоволен.

– Он сказал что-нибудь относительно звонка?

– Нет. Но она говорит, что после этого он стал танцевать лучше. Как будто его охватило возбуждение. Словно он вышел на след.

– Она сделала такой вывод на основании того, как он стал танцевать?

– Они были женаты много лет, Ричер. Она хорошо знала мужа.

– Ладно, спасибо, Санчес. Мне нужно идти.

– Будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

Я повесил трубку и вернулся к нашему столику.

– Куда теперь? – спросила Саммер.

– А теперь мы пойдем туда, где девушки снимают одежду, – ответил я.

Нам потребовалось пройти несколько десятков шагов от стоянки до входа в бар. Машин вокруг было немного. Только через пару часов людей станет значительно больше. Местные еще сидят дома, ужинают, смотрят спортивные новости по телевизору. Парни из Форт-Бэрда заканчивают ужинать в столовой, принимают душ, переодеваются, объединяются по два или по три человека, решают, кто поведет машину. Однако я внимательно смотрел по сторонам. Я не хотел наткнуться на парней из «Дельты». Только не сейчас, в темноте. Я не мог терять время.

Мы вошли в бар. За стойкой стоял другой бармен. Друг или родственник толстяка. Я видел его в первый раз. А он не знал меня. Мы с Саммер были в походной военной форме без обозначения части. Он не мог знать, что мы служим в военной полиции. Поэтому не испытал отрицательных эмоций, когда увидел нас. Он прикинул, что может рассчитывать на небольшое увеличение наличности в кассе. Мы прошли мимо него.

Заведение было заполнено едва ли на одну десятую. И это все меняло. Оно казалось огромным, холодным и пустым, похожим на заводской цех. В результате музыка звучала слишком громко и раздражала больше, чем обычно. Вокруг было полно свободного пространства. Целые акры. Сотни незанятых стульев. Выступала только одна девушка, на главной сцене. Ее освещал теплый алый свет, но она выглядела холодной и безжизненной. Я видел, что Саммер смотрит на нее, видел, как она содрогнулась. Сто лет назад я сказал ей: «И что вы станете делать? Голодать? Пойдете работать стриптизершей?» Сейчас, лицом к лицу, такая возможность выглядела не слишком привлекательной.

– Зачем мы сюда пришли? – спросила Саммер.

– Потому что здесь содержится ключ ко всему, – сказал я. – Мой самый большой промах.

– И в чем он состоял?

– Сейчас увидишь.

Я подошел к двери в раздевалку и дважды постучал. Незнакомая девушка приоткрыла дверь и высунула голову наружу. Возможно, она была голой.

– Мне нужна девушка по имени Распутница, – сказал я.

– Ее здесь нет.

– Она здесь, – возразил я. – Ей нужно отработать за Рождество.

– Она занята.

– Десять долларов, – сказал я. – Десять долларов за разговор. И никаких прикосновений.