Холоднее войны - Чарльз Камминг (2016)

Все собрались вокруг могилы, сформировав большой прямоугольник, – около двухсот человек, мужчин и женщин. Том заметил нескольких офицеров из ЦРУ, представителей канадской разведки, троих членов МОССАД, а также коллег из Египта, Иордании и Турции. Священник начал читать молитву. Том подумал о слоях секретности, которые постепенно нарастают на людях их профессии, словно струпья, и о том, в каком же грехе повинен Уоллингер; какое предательство он совершил, чтобы заслужить смерть. Слишком сильно давил на Сирию или Иран? Мониторил операцию российской Службы внешней разведки в Стамбуле? И почему Греция, почему Хиос? Возможно, официальное заключение все же является верным и виной всему технические неполадки. И тем не менее Том не мог стряхнуть с себя чувство, что это было убийство. То, что самолет могли сбить, представлялось вполне вероятным. Когда гроб с телом Пола стали опускать в могилу, Том украдкой взглянул на Амелию и увидел, что она утирает слезы. Даже Саймона Хэйнеса скорбь, казалось, очистила и как-то облагородила.

Том закрыл глаза. В первый раз за много месяцев он вдруг поймал себя на том, что безмолвно произносит молитву. Он отвернулся от могилы и пошел обратно, по направлению к церкви. Как знать, может быть, лет через двадцать члены МИ-6 соберутся на чьих-нибудь похоронах и по толпе вот так же пролетит шепот «Уоллингер» – как синоним замаскированного убийства.

Меньше чем через час те, кто пришел почтить память Уоллингера, потянулись на ферму, которая принадлежала его семье. Большой амбар рядом с хозяйским домом был приспособлен для поминок. Длинные столы на козлах были заставлены пирогами и сэндвичами с сыром, разрезанными на ровные треугольники без корочек. Виски и вино были наготове. Две пожилые леди из деревни наливали цвету мировых разведок чай и кофе. Бывшие коллеги приветствовали Тома с радостью и жалостью одновременно; большинство из них, однако, были слишком осторожны и преданы собственным интересам, чтобы искренне сочувствовать попавшему в переделку «свидетелю Х». Некоторые уже знали о его разводе. Они подходили к Тому и сочувственно обнимали его за плечи, как будто он пережил невесть какую утрату или недавно узнал, что неизлечимо болен. И он их не винил. А что еще предполагается делать в подобных обстоятельствах?

Цветы, которые возлагали к гробу Уоллингера, были сложены в дальнем конце амбара. Том стоял снаружи и курил, когда увидел, что к ним подошли дети Пола – сын Эндрю и дочь Рэйчел. Они рассматривали венки и букеты, читали карточки и показывали их друг другу. Эндрю был младшим. Сейчас ему было двадцать восемь, и, как говорили, он жил в Москве и являлся главой банка. Рэйчел Том не видел уже лет пятнадцать и был поражен тем, с какой грацией и достоинством она держалась, поддерживая за локоть мать, пока шла поминальная служба. Эндрю плакал, а Джозефин неживым взглядом смотрела в черную дыру могилы. Она казалась замороженной. Горе и шок, решил Том. Но Рэйчел была странно спокойна – как будто она знала какой-то секрет, который помогал ей сохранять присутствие духа.

Том жевал сигарету, рассеянно слушая, как один из местных фермеров рассказывает длинный запутанный анекдот о ветровых электростанциях. Рэйчел нагнулась и отцепила карточку от небольшого букета, лежавшего с краю. Эндрю стоял в нескольких метрах от нее, но Тому было прекрасно видно ее лицо. Рэйчел прочитала карточку, и ее глаза вдруг потемнели от гнева, а на щеках появился лихорадочный румянец.

То, что она сделала потом, не на шутку его удивило. Рэйчел снова нагнулась, схватила букет и с силой швырнул его в угол. Он с мягким стуком ударился о стену и упал на пол. Затем она сунула карточку в карман пальто и подошла к Эндрю, но ничего ему не сказала, как будто не хотела расстраивать брата недавним открытием. Через несколько секунд она вернулась к столам, где ее перехватила средних лет женщина в черной шляпе. Судя по всему, никто, кроме Тома, не заметил произошедшего.