Оказавшись в полной темноте, заметил, как кнопка на стене засветилась фиолетовым цветом и тут же нажал на нее. Практически сразу раздалось шипение поступающего в шлюз газа, а стены, как и кнопка поначалу, начали наливаться фиолетовым светом. И этот свет становился всё ярче и ярче, пока не последовала яркая вспышка, а кожу, по всему телу, как будто ошпарило раскаленным паром. Всё как и в прошлый раз, так что к этому я уже был готов, как готова и предупрежденная Шельма, поэтому, когда внутренняя дверь тихо щелкнув, отворилась, только взвившаяся в воздух пыль указывала, что мгновение назад тут со мной рядом кто-то еще стоял.

– Шатун! – практически сразу же донесся глухой, из-за всё еще надетого шлема, голос Шельмы изнутри трейлера. – Он совсем тут плохой.

Прежде чем двинуться внутрь, скинул шлем на пол и нажав на кнопку открыл наружную дверь, только после этого поспешил к ней.

– М-да уж, – вырвалось непроизвольно. – Теперь понятно, почему столь неоднозначно на «радаре» отображался.

Внешник, оставаясь внутри трейлера, не стал облачаться в броню. И из-за этого, насколько бы аккуратно Катран с Сильвером не «стреножили» машину, ему прилично прилетело. Грудь чуть ли не внутрь провалилась, так он ей об руль приложился.

– Не жилец, – оценил открывшееся зрелище первым подошедший Тихий.

– Тут вопрос: как он вообще столько прожил? – добавил Корнет, который собой чуть ли не всё помещение оператора турели занял и заглядывал через голову Тихого в кабину. – Вряд ли мы его о чем-нибудь сумеем спросить, легкие, наверное, на лоскуты ребрами порвало.

– Надо было всё же в лесу пленного брать, – вставила свои пять копеек и Шельма, кое-как расположившаяся в пассажирском кресле, которое из-за перекосившейся кабины, нависало над водительским.

– Что толку теперь сожалеть, – не обратил внимания я на ее «надо было». – Давай двойную дозу спека… – но посмотрев на прерывисто дышавшего внешника, на губах которого кровавые пузыри вспухали и лопаясь красной пеной стекали по подбородку на грудь, решил дозу увеличить. – Тройную давай. Может еще что и расскажет.

Чтоб эффект от спека был полней, вкололи ему его в вену. И эффект от этого действия проявился уже через несколько минут: внешник расслабился, видимо боль отпустила, и даже дышать стал более свободно. Но вот кровь изо рта потекла более интенсивней, так что я наклонился к нему и поспешил задать интересующий всех нас вопрос:

– Вы что здесь делали? Кого ловили?

Какое-то время казалось, что он меня не услышал или вообще без сознания находится. Но нет, губы зашевелились и, пусть тихо, хриплым, из-за крови в горле, голосом, но вполне внятно ответил:

– Домовой, сука… сбежал…

Все в кабине даже дыхание задержали, чтоб не пропустить ни слова, но внешник не торопился продолжать говорить, зато, после небольшой паузы, высказалась Шельма:

– Бредит, что ли? – удивленно посмотрела она на него, а потом и на нас. – Со спеком похоже переборщили.

– Тихо ты, – шикнул я на нее и снова к внешнику обратился: – Что за домовой? – но в этот раз он вообще никак не прореагировал на мой вопрос. – Ау, парень, – легонько похлопал его по щеке. – Что за домовой? Откуда сбежал?

В этот раз реакция последовала, но не та, которой я добивался. У попытавшегося что-то сказать внешника внезапно сильно заклокотало в груди, а изо рта сплошным потоком хлынула кровь. Он забился в конвульсиях в попытке сделать вдох, но всё безрезультатно, только булькающие хрипы из горла вырывались, да кровь во все стороны полетела.

Меня опередил Тихий, я только руку на рукоятку пистолета положил, как раздался тихий хлопок его «Клевца», оборвавший мучения внешника.

– Кранты, – прокомментировал ситуацию Корнет, глядя на обмякшее тело в кресле. – И как нам теперь узнать, что это за домовые такие?