Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Вершина высоты оказалась сплошь в воронках, в различных позах лежали убитые, стонали раненые, в окопах и на поверхности горела солома, куски одежды. Вскоре один за другим из уцелевшего блиндажа вышли четыре человека с поднятыми руками. В свете электрических фонарей перекошенные от страха лица казались мертвенно-бледными масками. Потом из укрытий и окопов стали появляться солдаты в помятых шинелях, перепачканных землей. Они подходили к бойцам на два-три метра и покорно становились на колени. Пленных набралось человек тридцать, до десятка раненых.

Пока всех собирали, на высоте появился Шалевич. Он отдал распоряжение командиру второй роты провести поиск оружия и боеприпасов, третьей — собрать военное и другое имущество, четвертой — все документальные материалы: фотоснимки, письма, справки, дневники, плакаты, печатные издания, пятой — шанцевый инструмент.

— Под вечер поехал я провести такую работу на месте боевых действий минувшей ночью, — рассказывал он Анатолию, — а там уже все подчищено местными жителями, с убитых мародеры поснимали даже портянки и носки.

— У нас богатый опыт отступления, когда на поле боя оставляли все и вся, — ответил Анатолий. — Теперь придется приобретать другие навыки.

— Это приятнее.

— Что думает командир по поводу последнего опорного пункта?

— Я бы повторил то же самое, что и здесь.

— Не любит он шаблона.

— Значит, придумает что-то новое.

Сквозь лохматые тучи начал пробиваться рассвет. Пришел очередной неуютный холодный день глубокой осени. Проступили из мрака окрестности. Руководителю операции от командира восьмой роты поступило сообщение, что им задержано восемь парней, спешивших за трофеями после ночного боя. Вторая такая же группа, оценив обстановку, остановилась на подходе к рубежу блокирования и возвратилась в Горобцы. Пока не поймали с поличным, значит, не преступник. Потому преследовать не стали.

Бодров распорядился, чтобы командир роты лично побеседовал с каждым задержанным, выяснил, кто послал, затем составил протокол задержания и отпустил пацанов по домам.

Поступило распоряжение Шалевичу: провести захоронение трупов вражеских солдат и офицеров, изъяв личные документы.

— Не занимался я никогда этим делом, — обратился он за сочувствием к Шведову.

— Приобретайте опыт. Разбейте пленных на три группы, вооружите их собранными лопатами, одну группу оставьте здесь, другие направьте с взводом охраны на захваченные вчера опорные пункты. Пусть живые работают. Даром мы их кормить не будем.

— Копать могилу?

— Окопов они нарыли для себя достаточно. Стаскивай и засыпай. Все дела!

— Два офицера среди пленных, их отделить?

— Кто не работает, тот не есть. Заставьте работать всех, быстрее закончите. А с офицерами пусть потом разберется Сергей Николаевич.

С утра пораньше Бодров вызвал Фесселя, проинформировал его о результатах двух ночных операций, обрисовал положение оставшейся на холме немецкой пехотной роты.

— Мы не знаем истинных намерений, — говорил он, — но полагаю, ее остатки еще раз предпримут попытку покинуть занятую высоту с тем, чтобы неожиданно для нас захватить Горобцы. Кому придет в голову мысль, что слабое подразделение покинет подготовленный к обороне опорный пункт и выйдет на открытую местность? Я не разрешил атаковать противника на новом месте. Не стоит рисковать людьми. Честно говоря, не хочется мне жертв и с их стороны. Что бы вы могли посоветовать?

— Моя миссия в том и состоит, чтобы убедить оставшихся в живых сложить оружие.

— Вы готовы это сделать?

— Нам бы надо поехать к холму и на месте посмотреть, что и как.

Агитационный автобус оставили в лощине на подходах к высоте, на которой затаились немцы. Первая рота автоматчиков была отведена туда же для завтрака. Бойцы, укрывшись плащ-палаткой, сидели на косогоре, гремели ложками о котельси, грелись чаем. Приятный запах горячей пищи наполнил лощину.