Ваше благородие - Николай Стариков (2005)

Внутри «эмки» было тепло. Мягкое сиденье, спокойное урчание двигателя, ровный, накатный грейдер и движение без толчков успокаивали. Вскоре, зажавшись в угол, конвоируемый уже похрапывал. Сержант передал автомат старшему лейтенанту, начал клевать носом. Через пару часов машину дозаправили в Поворино, конвоир с шофером поменялись местами, размеренный ритм движения автомашины и монотонная работа мотора вновь начали клонить Никодима ко сну, неожиданно в голову начали приходить приятные мысли.

У Кривого не было левого глаза. Потерял по молодости в пьяной драке. Находился он в салоне слева, и, чтобы смотреть в окно, ему надо было сильно поворачивать голову. Поэтому было похоже, что сидел он отвернувшись от сопровождавших военных.

Каден не забыл обещания. Заехали к женщине на краю поселка. На удивление она вышла навстречу прилично одетая, повеселевшая, рассказала, что участковый разыскал похитителей, одного даже застрелил при попытке оказать сопротивление, заставил возвратить то, что еще уцелело.

— Но и за это спасибо.

Женщина накрыла стол.

— Чего четвертый не идет?

— Болен он, пусть посидит. Покормим в машине.

И снова путь-дорога. Там, где машину буксировал «студебекер» два дня назад, лежал ровный накатанный грейдер. Используя накопленный опыт, почти беспрепятственно переправились через Днепр вместе с колонной бензозаправщиков. Стоявший на берегу в свете фар капитан заметил черную «эмку», приложил ладонь в двупалой рукавице к головному убору.

— Приятно, когда тебя уважают, — сказал сержант с автоматом.

— Из-за боязни, — прокомментировал Никодим, молчавший всю дорогу. Подъехали к «Роще» с рассветом. Каден решил навестить Сергея в первую очередь. Когда потом выкроит время, неизвестно, а сообщить о результатах поездки не терпелось.

Бодров был в своей землянке. Часовой знал старшего лейтенанта, тем не менее сначала спросил разрешение у майора, чтобы впустить раннего гостя.

— Я опять с докладом! — хлопнул себя по бокам Каден.

— Не бери в голову. Человек на службе! Говори, что нового привез. — Незаметно для себя Сергей перешел на «ты».

— Во-первых, сын жив и здоров, богатырь! Понравились ему звездочки на погонах. Предвижу, будет военным! Держал на руках недолго. Лида забрала по-быстрому.

Гость рассказал о путешествии в Батурино, жизни матери с дочкой и внуком, Вадиме.

— Знаешь, — сказал Каден, тоже переходя на «ты», — твоя… кто она тебе — Юля?

— Невестка.

— Вот-вот, невестка подала хорошую мысль. Когда с Вадимом рассматривали фотографии, она высказала предположение, не эта ли тройка, что фигурирует в ответе Сталинградского УНКГБ, — Хорек, Кривой «и Неизвестный участвуют в расстреле девочек.

— А что, идея!

— Одно мне осталось непонятным, Сергей Николаевич. Семью вашу всю знаю. Сын есть, а где жена?

— Я отец-одиночка. Чаще такая доля достается матери, а у меня не так, как у всех. Димкина мать болеет, но дело идет на поправку. Больше, дорогой земляк, сказать ничего не могу. Сам не знаю.

— На Кривого поглядеть есть желание?

— Нет. Как ни крути, он мой земляк-хуторянин, расчувствуюсь.

— Нашли в чем признаться!

— Земляков, как и родственников, не выбирают. Что есть, то и есть. Война нас развела по разные стороны баррикад. Не будь ее, так и жили бы по соседству.

— Вряд ли. Вор он. А как потом его назовем, не знаю. Со временем скажу и об этом.

— Какие планы?

— Проведу очную ставку, а там посмотрим.

— Упрутся, будто не знают друг друга и нигде вместе не были. Надо как-то по-другому.

«По-другому» в голову не приходило.