Но боже мой, какие это сулит перемены! «Дети Дарвина» полагали, что им удалось вызвать хаос? Их маленький мятеж был игрой дворовой команды против того, что вытекало из любимого проекта Эрика. Воистину волшебное снадобье.

«Вернись немедленно!»

– Что ты имеешь в виду – «они испортили футбол»?

– Я играл вчера с ребятами. У них тут всякие дурацкие правила, потому что они сверходаренные.

– Какие правила?

– Один мальчишка может делать то же, что и ты, но к нему никто не прикасается. Чтобы забить мяч, он должен заколотить его в ворота, потом взять назад и заколотить еще раз. А одна девчонка просто сидит в центре поля. Она даже не двигается, но они выбрали ее первой. Девчонку! А кроме того, одному парнишке разрешается пользоваться руками, потому что он видит математику.

– Видит математику?

– Он сам так сказал. Углы и все такое, поэтому ему разрешается хватать мяч руками, чтобы потом бросить. А когда он это делает, мяч вообще скачет как сумасшедший, отпрыгивает от людей и предметов и никто никак не может его остановить, а он просто катится мимо тебя.

Купер с трудом сдержал желание рассмеяться.

«Помнишь, малыш, как ты сказал, что город зеркал – это будет классно? Что ж, добро пожаловать в город зеркал».

– Значит, они меняют правила. Никто не говорит, что правила должны оставаться неизменными, – заключил Купер.

– Они должны оставаться неизменными, – провозгласил Тодд. – На то они и правила.

– Ты просто злишься, потому что проиграл, – вмешалась Кейт.

– Я не проиграл. Они жульничали.

– Мне это нравится, – снова сказала Кейт. – Никто здесь не говорит, что я странная, когда я привожу вещи в порядок.

– Детка, в этом нет ничего странного. Ты никакая не странная.

– А дома меня считают странной. Мы можем здесь остаться?

Купер рассмеялся. Он уже собрался ответить, как вдруг нож вонзился в горло одного из телохранителей и фонтан крови забрызгал три столика.

*

Сорен приехал на машине.

С пассажирской стороны на заднем сиденье. У водителя на шее было родимое пятно, из которого рос волосок. За окном мелькали сценки, в восприятии Сорена они превращались в застывшие картинки. Мужчина и женщина идут, держась за руки. Если посмотреть на это в замедленном режиме, то можно заметить, что ее рука вцепляется в его крепче, что его глаза устремлены на витрину, что, судя по ее шее, она на десять лет старше, чем кажется с макияжем, и, хотя ремень на его брюках застегнут, ширинка распахнута. Изящество, постоянство, чистота – все это иллюзии. Люди состояли из жидкостей и плоти, мяса, волос и костей.

Оружие у него было то самое, какое он просил: кинжал Ферберна – Сайкса. Боевой нож в форме стилета и острый как бритва. Достаточно тонкий, чтобы войти в кость. Он стал знаменит во время Второй мировой войны, хотя тогда эти ножи делали из стали, а этот был из углеродного волокна. Лезвие не отличалось высокой прочностью, но кинжал был таким легким, что Сорен совсем не чувствовал его веса, – нож становился как бы продолжением его руки. Оружие для убийства и больше почти ни для чего. Пальцы Сорена лежали на рукоятке.

Машина начала сбрасывать скорость. Полностью остановится она почти через минуту. Это время Сорен использовал, чтобы разобраться, что за секьюрити стоят при входе. Как и говорил Джон, это была дипломатическая охранная группа, все сверходаренные, все вооруженные, все с наушниками. Охранники, привыкшие к сопровождению высокопоставленных персон и пребывающие в постоянной ситуационной готовности. Они оценивали все с точки зрения риска.