Заместителю понадобилось пять лет, чтобы понять истину. Но когда это случилось, он вспомнил, кто первым принес ему эту новость. С того дня заместитель директора Митчам взял Лиги под свою опеку, и тот с удивительной скоростью взлетел по карьерной лестнице.

– Ничто в нашей истории не представляет собой такой угрозы, как анормальные, – сказал Лиги.

– «Нью-Йорк таймс» легко заплатит целое состояние за то, чтобы процитировать эти ваши слова.

– «Таймс» может меня укусить. У меня трое детей и пятеро внуков, и сверходаренных среди них ни одного. Как вы расцениваете их шансы? Что вы думаете: через двадцать лет они будут править миром? Или подавать картошку фри?

Марла не ответила, набрала еще одно сообщение в системе.

– Что вы о нем думаете? – спросил Лиги.

– О Купере?

– О Клэе? Он уже два месяца президентствует. Льготный период закончился. Что вы думаете?

Марла сняла руки с клавиатуры. Взяла чашку с кофе и задумчиво отхлебнула.

– Я думаю, – наконец проговорила она, – из него мог бы получиться выдающийся профессор истории.

Их взгляды встретились.

Что-то добавлять к сказанному не было нужды.

Глава 6

В такой свежий, ясный день люди, любящие свой дом, одеваются по-рабочему и начинают наводить порядок во дворе. На перилах веранды стоит бутылочка пива, из радиоприемника доносятся голоса. Итан принимал участие в самой большой беловоротничковой лжи – «удаленной работе» – и чувствовал себя при этом прекрасно. Уж он-то нередко допоздна засиживался в лаборатории. И потом, то, что в новостях получило название «кливлендский кризис», продолжалось уже три дня. У горожан заканчивались припасы, они начинали испытывать голод. А голодные люди способны на всякие глупости, и потому он не оставлял жену и дочку.

«…сегодня вечером ожидается его обращение к народу. В преддверии этой пресс-конференции Белый дом подтвердил, что Национальная гвардия оборудует пункты раздачи продуктов и предметов первой необходимости в трех пострадавших городах…»

Одно из его открытий, касающихся владения собственным домом, состояло в том, что листья, черт бы их подрал, падают и падают. Но он находил какое-то философское утешение в набивании мешков листвой, поглощая сопутствующие подробности: запах и то, как из каждой охапки разлетаются в подсвеченный золотым осенним солнцем воздух обломки веточек.

«…указывают, что это будет не более чем неудобство без каких-либо долгосрочных последствий. Они просят всех сохранять спокойствие…»

– Доктор Парк?

Итан поднял голову. На тротуаре стояли мужчина и женщина в темных костюмах и солнцезащитных очках. Мужчина держал в руке бумажник со значком.

– Я специальный агент Бобби Куин, а это специальный агент Валери Вест. Мы из Департамента анализа и реагирования. Можете уделить нам минуту?

Итан распрямился, ощущая покалывание в спине.

– Гм, конечно.

– Вы доктор Итан Парк из Института современной геномики?

– Да.

Куин кивнул, оглядывая двор, старую одежду Итана, его грязные руки.

– Вы не будете возражать, если мы войдем?

– А в чем дело?

– Это из-за доктора Эйбрахама Каузена. Вы позволите войти?

«Эйб?»

– Конечно, – растерянно сказал Итан.

Ощущение было слегка сюрреалистичным: правительственные агенты приходят к тебе домой обычно только в кино. Но они поднялись следом за ним по ступенькам и вошли внутрь.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Кофе или что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

Агенты уселись бок о бок на диван.

– Хороший дом, – сказал Куин.

– Спасибо.

– У вас маленький ребенок? – махнул Куин в сторону колыбельки.

– Девочка. Десять недель. Послушайте, вы меня извините, не хочу показаться невежливым, но что вас ко мне привело?

– Когда вы в последний раз видели доктора Каузена?

– Дня два назад.

– Не могли бы вы сказать поточнее?