Лучший мир - Маркус Сэйки (2016)

Их собственный багаж составлял малую часть скарба. Чемодан дочери был гораздо больше и набит так плотно, что Итану пришлось сесть на него, чтобы застегнуть молнию: дневные подгузники, ночные подгузники, влажные салфетки, ползунки, пижамы, топленое молоко, нагруднички, пеленки, музыкальная лошадка, книжки с картинками, радионяня и все в таком роде. Добавить к этому манеж, колыбельку, ярко-розовый таз для мытья и коврик. Потом коробка со всякими вещами на тот случай, если придется остаться у матери Эйми дольше, чем он рассчитывал: геймпад и зарядные устройства, кухонный нож Эйми и ее любимая сковородка, спортивный костюм, лекарства, туалетные принадлежности, зимние пальто. Итан, зажав фонарик зубами, чтобы освободить обе руки, расчистил пространство для кошачьей переноски, в которой, сверкая зелеными глазами, жалобно мяукал Грегор Мендель.

– Все будет хорошо, приятель, – пообещал ему Итан и поставил на переноску коробку с наполнителем и пакет с кошачьей едой. Тут же стоял сейф с их паспортами, ювелирными изделиями, принадлежавшими бабушке Эйми, и стопкой казначейских облигаций.

Итан покачал головой, опустил заднюю дверь и нажал бедром, чтобы захлопнуть. Он был рад, что они уезжают. События в Кливленде принимали совсем уж плохой оборот.

«Кто-то похитил Эйба. Нужен ли им и ты, одному Богу известно, но если нужен, то лучше быть где-нибудь в другом месте».

В доме уже стало холодно. Котел топился природным газом, но, чтобы работала воздуходувка, требовалось электричество. Свеча на кухонном столе окутывала мягким светом пустые консервные банки – их съеденный обед. Ни плитка, ни микроволновка не работали, поэтому Эйми сорвала наклейки и подогрела банки на пламени свечи.

«Умная женщина. Теплый фасолевый суп – не ахти какая еда, но лучше холодного фасолевого супа».

Эйми спустилась по лестнице с Вайолет на руках и сказала:

– Я осмотрю все быстренько напоследок. А ты пока можешь ее переодеть?

– Конечно.

Пеленальный столик находился в неосвещенной гостиной, но Итан мог поменять подгузники с закрытыми глазами. Вайолет недавно начала как бы улыбаться: растягивала щечки и высовывала язык. Обтерев ее, он целую минуту шутливо кусал ее животик, пока она не улыбнулась ему этой глуповатой улыбкой.

– Ну, кажется, все, – подытожила Эйми.

– Уверена? Достань мне ключ – я могу отсоединить плиту, пристрою ее сверху на багажнике.

– Выдумщик.

У входной двери Эйми остановилась перед пультом сигнализации и начала нажимать кнопки. Набрав код до половины, она рассмеялась:

– Все правильно. Не переживай.

– Да, все будет в порядке, – поддержал ее Итан.

Он закрыл дверь, запер замок. В их квартале царила жутковатая атмосфера. Ни уличного освещения, ни света на верандах, ни музыки, от которой можно оглохнуть. Мерцающее пламя свечей и лучи фонариков, казалось, готовы были погаснуть под грузом темноты. Издалека доносился вой сирены.

Итан пристегнул дочку в детском кресле, сел на водительское сиденье и завел машину.

– Как-то пустынно, – поежилась Эйми.

– В доме?

– В городе. – Она прислонилась головой к дверному стеклу. – Ничего себе!

– Что?

– Я вижу звезды, – удивленно проговорила она. – Много. Когда ты в последний раз видел звезды?

Итан в самое разное время тысячу раз преодолевал это короткое расстояние до шоссе. Но никогда ничего подобного не видел. Света нигде нет, окна смотрят пустыми глазницами. У деревьев, потерявших листву и потрепанных ноябрем, зловещий вид. Город погружен не в ночную, а в средневековую темноту. Ни затопленных подсветкой билбордов, ни отраженного света от облаков. Единственным признаком жизни были другие машины, бледные фары которых казались во мраке слабыми. Итан с облегчением выехал на девяностую федеральную автомагистраль, которая выглядела почти нормальной: поток машин в западном направлении был довольно густой.

Эйми обернулась и посмотрела на Вайолет на заднем сиденье: