Добрая самаритянка - Джон Маррс (2021)

После возвращения из пансионата Генри и до начала работы в «Больше некуда» я завернула в одну из городских кофеен.

– Здесь или с собой? – без малейшего интереса пробубнил юноша за стойкой. Его лицо было мне знакомо, но я не могла понять откуда.

Я посмотрела на часы – до начала смены еще было изрядно времени.

– Здесь, – ответила я. Он наполнил кружку латте, потом закатил глаза, когда я попросила ложечку.

Я выбрала место в середине людного зала и села, крепко зажмурившись и внимательно прислушиваясь к разговорам посторонних людей, которые собрались за круглыми столиками со всех сторон от меня. Если сосредоточиться достаточно сильно, можно было отсечь все остальные шумы: жужжание кофемашины, гудение посудомойки и даже звуки радио – так, чтобы я слышала только диалоги между посетителями.

Именно та энергия, которой я заряжалась от подобного выслушивания кусочков чужой жизни, и заставила меня предложить свои услуги «Больше некуда». Я вспомнила, как Элис, которой тогда было четыре года, сидела в гостиной и раскрашивала картинки с деревенской живностью на листах бумаги, разбросанных по всему кофейному столику. Девятилетняя Эффи занималась домашним заданием по математике. Я сидела на диване и делала вид, будто присматриваю за ними, хотя, следует признать, меня больше интересовал просмотр сообщений на форумах самоубийц. Было приятно знать, как сильно я помогаю людям, поощряя их оборвать свои страдания. Со временем я получила определенную репутацию в темных уголках Сети: меня считали своеобразной палочкой-выручалочкой, способной дать полезный и подробный совет относительно лучших и худших способов самоубийства – на основании проделанных мною исследований. Я даже заслужила прозвище «Героиня с линии доверия». Это позволяло мне чувствовать себя нужной.

Но участники форумов были преходящими и анонимными. Они были разбросаны по всей стране, если не по всему миру, и когда переставали постить свои сообщения, я не могла узнать, сделали ли они это потому, что исполнили свои угрозы и покончили с собой, или же им просто надоело, они передумали и перестали ходить на форумы. Редко удавалось узнать, что произошло; в общем, это меня не удовлетворяло.

На форумах не хватало живого человеческого общения. Читать набранные на клавиатуре слова – это совсем не то, что слышать страдание в голосе человека. Мне нужно было впитывать их горечь, их беспокойство, отчаяние, смятение. Поэтому, прочитав в местной газете, что на линии доверия «Больше некуда» не хватает операторов-волонтеров, я задумалась: не могу ли применить свои таланты и знания в этом важном новом направлении.

Любопытство заставило меня набрать номер, чтобы узнать из первых рук, чем их советы отличаются от моего прямого и честного поощрения в интернете. Я придумала историю о том, что якобы чувствую себя отчаянно одинокой и всерьез расцениваю возможность прервать свою жизнь. Вот только никаких советов не было. Вместо этого женщина из «Больше некуда» предложила мне спокойные, заботливые слова, время и возможность поговорить и разобрать мои проблемы. Мэри до сих пор понятия не имела, что тогда она разговаривала по телефону именно со мной…

Было что-то притягательное в том, чтобы сделать этот первый звонок и услышать ее ужасный, беспристрастный, успокаивающий голос. Поэтому в следующие две недели я звонила снова, снова и снова – и сталкивалась с тем же самым отношением разных волонтеров. Я проверяла эти несчастные заблудшие души под разными предлогами, называя причинами моих несчастий долги по кредитам, насилие, измены мужа, сексуальные домогательства в детстве и ужасы войны. Мне было любопытно, как долго они смогут выдерживать этот слащавый тон, прежде чем их маски слетят и они скажут мне то, что в действительности у них на уме. Но этого не произошло. Ни разу.