Добрая самаритянка - Джон Маррс (2021)

С каждым разговором Стивен все сильнее и сильнее напоминал моего потерянного друга. Однако на этот раз я не собиралась позволять себе столь сильное эмоциональное вовлечение. С Дэвидом я совершила ошибку, позволив ему добраться до моей души. Надеялась, что, когда он шагнет с утеса и его тело смоет волнами, это станет финалом наших отношений, и я смогу двигаться дальше. Но по-прежнему слышала его голос в шуме ветра, раскачивавшего ветки деревьев; он звучал в музыке, которую я ставила, чтобы заполнить тишину, и вот сейчас пробивался в телефонной трубке – в голосе Стивена. Быть может, Стивену было предназначено судьбой найти меня и сделать это предложение. Быть может, поприсутствовав при повешении, я могу освободиться от Дэвида…

Я оглянулась через всю комнату на Мэри. Глаза у нее все еще были красными и опухшими; она натянула потертое пальто и взяла сумку, готовясь вернуться в свое опустевшее гнездо, к мужу, который по-настоящему не видел ее уже много лет. На краткий миг я узрела, как становлюсь такой же – окруженной людьми, но отчаянно одинокой, слишком привыкшей к жизни, чтобы рискнуть. Это смертельно пугало меня.

Мэри не могла справиться с тем, что слышала, как умирает человек, – но я могла. Я также знала, что смогу выдержать и зрелище. Поэтому приняла решение – и теперь надеялась, что мне не придется об этом пожалеть.

– Я это сделаю.

– Прошу прощения? – не понял Стивен.

Я прошептала в трубку:

– Если вы серьезно настроены покончить с собой, то я лично буду присутствовать при этом.

Глава 18

– Почему вы не рассказываете о том, что привело вас к нынешнему состоянию? – спросила я Стивена по телефону.

Осторожно отпив мятного чая из дымящейся кружки, я поудобнее устроилась в кресле и сделала несколько пометок в блокноте, который прятала в своей сумке. Потом стала молча слушать, как Стивен заполняет пробелы в своей истории.

Он не был жертвой физического или сексуального насилия, наркоманом или алкоголиком, не залез в долги – самые распространенные причины для помыслов о самоубийстве. Вместо этого он, как значительная часть населения Великобритании (временами четверть), страдал от депрессии. Началось это в подростковые годы, с депрессивных эпизодов. Постепенно они стали сливаться в полосы и в конце концов заполонили всю жизнь, влияя на учебу, на результаты экзаменов, – и в итоге Стивен смог заниматься только скучной работой с невысоким жалованьем. До того как наткнуться на меня, он уже два года страдал от депрессивного психоза, ведущего к галлюцинациям и паранойе.

Надо отдать Стивену должное: он не сразу сдался и принял свою участь. Он боролся против собственного мозга посредством психотерапии и впечатляющего списка лекарств. Некоторые давали временное облегчение, но превращали его мир в размытую, фальшивую реальность. И никто из профессионалов, с кем он консультировался, не помог поверить, что следующие двадцать восемь лет будут хотя бы чуть лучше, чем предыдущие. Он просто занимал место в этом мире и не мог ничего предложить взамен.

– Какая вам выгода от нашего соглашения? – неожиданно спросил Стивен. – Вы идете на все эти хлопоты, чтобы помочь мне, а взамен просите только, чтобы я рассказал о себе? Больше я ничего не могу сделать для вас?

Я была тронута его заботливостью. Никто, даже Дэвид, не задавал мне подобных вопросов.

– Нет, мне ничего не нужно, – ответила я. – Кроме доверия.

– Можно спросить – делали ли вы подобное для кого-то еще? – спросил он.

– Да, были и другие.

– Можете рассказать мне о них побольше?

– А вы хотели бы, чтобы следующий человек, которого я выберу, узнал о вас?

– Нет, вообще-то нет.